Ты нам очень нравишься, маленькая розовая птичка!(с)Akira
Запрокинув, потягиваясь, голову, замечаю, что Эдмунд стоит за моей спиной. Рассматриваю его снизу вверх. Вверх ногами. Голые пятки, ещё советского пошива тренировочные штаны, чёрная рубашка-поло навыпуск. Странные глаза цвета морской волны. Седеющие русые волосы...
В этой комнате так много восхотительных цветов, разбавленных дождливым днём, перемешенных ранними осенними сумерками. По мере того, как заходит за плотными золотыми шторами солнце, я вижу всё меньше блёклых очертаний. Всё ярче становятся цвета. Серебристо-рыжей лужецей перекатывается под ногами свинцовый шарик: Луна устраивается на ночёвку. Колышится тёмно-золотой океан тяжёлых, привезённых из Питера штор.
Рождаются от неясного света иллюзии. Вот проскользнула по белой стене невесомая осенная фея с тонкими чёрными крылышками. вот, промчался по полу ярко-красный таракан...
Сумерки поклощают звуки. Я не слышу, как бродит по квартире её хозяин. Как скрипнула дверь. Одна, вторая. Хлопок, какой-то тяжёлый, мокрый, глухой, почти неслышный. Скрипит паркет.
Странный, громкий, внезапный скрежет. Смеяющий его щелчок. И комната заливается пронзительным розоватым светом. Глаза режит. Я щурюсь.
Открыв глаза и привыкнув к свету, вижу стакан молока на столе. Стекло ещё храник тепло руки принёсшего его человека. А сам он уже сидит на своей кровати и держит в руках книгу. Красную книгу с золотистой надписью.
- Иди, поешь, - произносит он.
Держа в руках стакан, продолжаю смотреть, как он подбирает под себя ноги, листак книгу, поправляет очки. Возможно, даже, что я и не лбил его никогда... Но одно лишь верно. Он - мой свет.
В этой комнате так много восхотительных цветов, разбавленных дождливым днём, перемешенных ранними осенними сумерками. По мере того, как заходит за плотными золотыми шторами солнце, я вижу всё меньше блёклых очертаний. Всё ярче становятся цвета. Серебристо-рыжей лужецей перекатывается под ногами свинцовый шарик: Луна устраивается на ночёвку. Колышится тёмно-золотой океан тяжёлых, привезённых из Питера штор.
Рождаются от неясного света иллюзии. Вот проскользнула по белой стене невесомая осенная фея с тонкими чёрными крылышками. вот, промчался по полу ярко-красный таракан...
Сумерки поклощают звуки. Я не слышу, как бродит по квартире её хозяин. Как скрипнула дверь. Одна, вторая. Хлопок, какой-то тяжёлый, мокрый, глухой, почти неслышный. Скрипит паркет.
Странный, громкий, внезапный скрежет. Смеяющий его щелчок. И комната заливается пронзительным розоватым светом. Глаза режит. Я щурюсь.
Открыв глаза и привыкнув к свету, вижу стакан молока на столе. Стекло ещё храник тепло руки принёсшего его человека. А сам он уже сидит на своей кровати и держит в руках книгу. Красную книгу с золотистой надписью.
- Иди, поешь, - произносит он.
Держа в руках стакан, продолжаю смотреть, как он подбирает под себя ноги, листак книгу, поправляет очки. Возможно, даже, что я и не лбил его никогда... Но одно лишь верно. Он - мой свет.