Ты нам очень нравишься, маленькая розовая птичка!(с)Akira
- Когда закончится война?
Эдгар оглянулся. Рядом с ним стоял Джонатан. За последнюю неделю он не только значительно поправился, но и начал подучивать русский. Марина, медсестра, ухаживавшая за ним, старательно в этом помогала. Часть волос вокруг раны пришлось сбрить, и старший фэйри смотрелся странно. Однако даже в ужасающих условиях пустыни ему удалось привести себя в порядок: вымыть волосы, кое-как оттереть пыль и кровь с тела, отыскать относительно чистую одежду даже почти своего размера. Его значительно укороченная косичка была подрезана острым ножом прапорщика и теперь, перетянутая чёрной лентой, мела своим колючим кончиком по середине лопаток.
- Война? Не знаю… - Эдгар тихо вздохнул, обхватил себя руками. – Я вообще не понимаю, что мы тут делаем… Мы с Ильёй сопровождали караваны с гуманитарной помощью, но не видели ни одного открытого боя. Один раз моджахеды подошли к самому лагерю и убили несколько верблюдов. В другой раз – застрелили постового и обокрали машину, стоявшую в стороне. Несколько раз мы видели взрывы и множество раненых. И множество американцев в штатском. Ты всё понимаешь?
Джонатан кивнул, прищурился, глядя вдаль. С пустыней у него были особые отношения. Больше всего на свете он любил джунгли и горы. Пустыня пугала его. Она напоминала ему океан…
- Ты был такой счастливый, когда мы виделись последний раз…
- Роланд умер, - выдохнул Эдгар, прикрыв глаза. – Я хотел отправиться за ним следом, но Михаэль и Илья спасли меня…
- Расскажешь?
(отрывок 1975 год, пишется)
- Младший лейтенант Кручинин! Гражданское лицо Эри! Отставить болтовню! – донёсся голос сержанта Мякинина, высокого якута, неизвестно что забывшего в этой глуши.
- Есть! – вяло отозвался Эдгар. – Расскажешь вечером, где сам пропадал?
- Конечно… - Джонатан недовольно потрогал выбритый участок на голове.
- А споёшь? – Эдгар прищурился.
Джонатан фыркнул и зашагал в сторону кухни.
Тени от костра плясали на ледяном песке. Вдали от несправедливого правительства можно было не стесняться проявлять чувства и мыслить свободно. Передавая из рук в руки гитару, молодые люди пели запрещённые песни бардов прошлых лет и молодых рокеров. И каждая песня сопровождалась взрывом аплодисментов. Когда Илья запел «В краю магнолий» группы Ариэль, кто-то повалился на песок, всхлипывая от гомерического смеха.
Эдгар теснее прижался к боку Джонатана, поправил на плече одеяло из верблюжьей шерсти. Пронизывающий холод, сменивший ужасающую дневную жару, ничуть не компенсировался теплом тела брата.
- Джонатан, спойте нам по-английски, - робко попросил какой-то рядовой.
Невольно поморщившись, Джонатан нерешительно кивнул. Отказавшись от гитары, он сел ровно, несколько раз глубоко вздохнул, прочищая лёгкие, и запел, тихо и нежно, и так чисто, что, казалось, даже поленья в костре перестали трещать, заслушавшись:
Blackbird singing in the dead of night,
Take these broken wings and learn to fly.
All your life, you were only waiting for this moment to arise.
Blackbird singing in the dead of night.
Take these sunken eyes and learn to see.
All your life, you were only waiting for this moment to be free.
Blackbird, fly…
Blackbird,fly…
Into the light of a dark black night.
©
После того как Джонатан умолк, никто ещё долго не мог вымолвить ни слова. Эдгар опустил голову ему на плечо, Илья закурил. В пустыне было пугающе тихо и темно…
- В 39м году началась война, - произнёс тихим голосом Джонатан, уткнувшись носом в макушку младшего брата. – Где ты был, когда началась война?...
(кусок 1941, пишется)
Закончив рассказ, Эдгар поднялся на ноги, потянулся.
- Хочешь, покажу тебе Великую Пустыню? – улыбнулся он, нехорошо подмигнув брату.
- Она меня что-то не впечатляет, - отозвался Джонатан, кутаясь в одеяло.
Эдгар тихо рассмеялся, потянул Джонатана за руку. Бросив взгляд на младшего фэйри, Илья усмехнулся. Уши Эдгара были опущены и подрагивали, глаза нефтяными каплями сияли в темноте.
- Иди, Джонатан, может быть, перестанешь бояться выйти за круг, - произнёс он, переведя взгляд на костёр.
Верблюды, мягко покачиваясь на длинных тонких ногах медленно шли, периодически недовольно вздыхая и посматривая из-под длинных ресниц друг на друга. Эдгар чувствовал себя как дома в этом сухом ледяном воздухе, на голубоватом крупном песке, казалось, забившим уже не только дыхательные пути, одежду и еду, но саму душу. Над головами разливалось великолепное звёздное небо…
Джонатан старательно смотрел прямо перед собой. Каждую секунду ему казалось, что, если он хоть на мгновение поднимет глаза, он немедленно утонет в этом безоблачном и безлунном небе. Оно всегда пугало его в таком первозданном виде. Особенно после истории с Кортесом…
- Джонатан, - Эдгар мягко потянул поводья, и его верблюд – почти белый красавец с янтарно-жёлтыми глазами – остановился. – Скажи, за всё это время ты… был с кем-нибудь?
Джонатан тоже остановил верблюда, посмотрел на песок. Из-под копыта его корабля пустыни выполз маленький песчаный удавчик. Мелькнул, догорая в атмосфере, болид.
- Нет. После Вивиана – ни с кем…
- Охренел ты, братик, - Эдгар тихо фыркнул, спешился, подошёл к Джонатану, осторожно потянул его за сапог. – С другой стороны, возможно, оно и не плохо, а?
Джонатан спустился с верблюда, обнял младшего брата за талию, прижал к себе. Его волосы пахли потом, кровью, порохом и песком. От щёк и шеи не отмывался мазут. Кончики его пальцев, нежно пробежавшиеся по шее под волосами и нерешительно замершие у воротника футболки, огрубели от соли пустыни…
- Эдгар… - Джонатан зажмурился, прижавшись губами к виску брата. – Маленький чертяга. Ну, вот что ты творишь, а?
Заливистый смех младшего фэйри был слышен, должно быть, за километры. Сделав внезапное резкое движение, он опрокинул брата навзничь и уселся ему на бёдра.
- Что я творю? Применяю на практике знания, полученные в жизни! А вот какого чрена творишь со своей жизнью ты, вот, что мне было бы интересно знать! Вспомни, как мы развлекались дома! Под самым носом у отца, в моей спальне или прямо у него в кабинете! На сеновале, а?...
Договорить Эдгару не дали крепкие руки, вцепившиеся в его плечи и настойчивый поцелуй…
- Ты изменился, - глухо констатировал Эдгар, свернувшись у брата на плече. – Ты не был таким неженкой в юности… Что случилось?
Джонатан долго молчал, рассматривая, сравнивая и перебирая пальцы Эдгара. Затем дотянулся до своей куртки, укрыл ею брата.
- Это Вивиан переучил меня… Впрочем…
(сайд-стори)
Эдгар оглянулся. Рядом с ним стоял Джонатан. За последнюю неделю он не только значительно поправился, но и начал подучивать русский. Марина, медсестра, ухаживавшая за ним, старательно в этом помогала. Часть волос вокруг раны пришлось сбрить, и старший фэйри смотрелся странно. Однако даже в ужасающих условиях пустыни ему удалось привести себя в порядок: вымыть волосы, кое-как оттереть пыль и кровь с тела, отыскать относительно чистую одежду даже почти своего размера. Его значительно укороченная косичка была подрезана острым ножом прапорщика и теперь, перетянутая чёрной лентой, мела своим колючим кончиком по середине лопаток.
- Война? Не знаю… - Эдгар тихо вздохнул, обхватил себя руками. – Я вообще не понимаю, что мы тут делаем… Мы с Ильёй сопровождали караваны с гуманитарной помощью, но не видели ни одного открытого боя. Один раз моджахеды подошли к самому лагерю и убили несколько верблюдов. В другой раз – застрелили постового и обокрали машину, стоявшую в стороне. Несколько раз мы видели взрывы и множество раненых. И множество американцев в штатском. Ты всё понимаешь?
Джонатан кивнул, прищурился, глядя вдаль. С пустыней у него были особые отношения. Больше всего на свете он любил джунгли и горы. Пустыня пугала его. Она напоминала ему океан…
- Ты был такой счастливый, когда мы виделись последний раз…
- Роланд умер, - выдохнул Эдгар, прикрыв глаза. – Я хотел отправиться за ним следом, но Михаэль и Илья спасли меня…
- Расскажешь?
(отрывок 1975 год, пишется)
- Младший лейтенант Кручинин! Гражданское лицо Эри! Отставить болтовню! – донёсся голос сержанта Мякинина, высокого якута, неизвестно что забывшего в этой глуши.
- Есть! – вяло отозвался Эдгар. – Расскажешь вечером, где сам пропадал?
- Конечно… - Джонатан недовольно потрогал выбритый участок на голове.
- А споёшь? – Эдгар прищурился.
Джонатан фыркнул и зашагал в сторону кухни.
Тени от костра плясали на ледяном песке. Вдали от несправедливого правительства можно было не стесняться проявлять чувства и мыслить свободно. Передавая из рук в руки гитару, молодые люди пели запрещённые песни бардов прошлых лет и молодых рокеров. И каждая песня сопровождалась взрывом аплодисментов. Когда Илья запел «В краю магнолий» группы Ариэль, кто-то повалился на песок, всхлипывая от гомерического смеха.
Эдгар теснее прижался к боку Джонатана, поправил на плече одеяло из верблюжьей шерсти. Пронизывающий холод, сменивший ужасающую дневную жару, ничуть не компенсировался теплом тела брата.
- Джонатан, спойте нам по-английски, - робко попросил какой-то рядовой.
Невольно поморщившись, Джонатан нерешительно кивнул. Отказавшись от гитары, он сел ровно, несколько раз глубоко вздохнул, прочищая лёгкие, и запел, тихо и нежно, и так чисто, что, казалось, даже поленья в костре перестали трещать, заслушавшись:
Blackbird singing in the dead of night,
Take these broken wings and learn to fly.
All your life, you were only waiting for this moment to arise.
Blackbird singing in the dead of night.
Take these sunken eyes and learn to see.
All your life, you were only waiting for this moment to be free.
Blackbird, fly…
Blackbird,fly…
Into the light of a dark black night.
©
После того как Джонатан умолк, никто ещё долго не мог вымолвить ни слова. Эдгар опустил голову ему на плечо, Илья закурил. В пустыне было пугающе тихо и темно…
- В 39м году началась война, - произнёс тихим голосом Джонатан, уткнувшись носом в макушку младшего брата. – Где ты был, когда началась война?...
(кусок 1941, пишется)
Закончив рассказ, Эдгар поднялся на ноги, потянулся.
- Хочешь, покажу тебе Великую Пустыню? – улыбнулся он, нехорошо подмигнув брату.
- Она меня что-то не впечатляет, - отозвался Джонатан, кутаясь в одеяло.
Эдгар тихо рассмеялся, потянул Джонатана за руку. Бросив взгляд на младшего фэйри, Илья усмехнулся. Уши Эдгара были опущены и подрагивали, глаза нефтяными каплями сияли в темноте.
- Иди, Джонатан, может быть, перестанешь бояться выйти за круг, - произнёс он, переведя взгляд на костёр.
Верблюды, мягко покачиваясь на длинных тонких ногах медленно шли, периодически недовольно вздыхая и посматривая из-под длинных ресниц друг на друга. Эдгар чувствовал себя как дома в этом сухом ледяном воздухе, на голубоватом крупном песке, казалось, забившим уже не только дыхательные пути, одежду и еду, но саму душу. Над головами разливалось великолепное звёздное небо…
Джонатан старательно смотрел прямо перед собой. Каждую секунду ему казалось, что, если он хоть на мгновение поднимет глаза, он немедленно утонет в этом безоблачном и безлунном небе. Оно всегда пугало его в таком первозданном виде. Особенно после истории с Кортесом…
- Джонатан, - Эдгар мягко потянул поводья, и его верблюд – почти белый красавец с янтарно-жёлтыми глазами – остановился. – Скажи, за всё это время ты… был с кем-нибудь?
Джонатан тоже остановил верблюда, посмотрел на песок. Из-под копыта его корабля пустыни выполз маленький песчаный удавчик. Мелькнул, догорая в атмосфере, болид.
- Нет. После Вивиана – ни с кем…
- Охренел ты, братик, - Эдгар тихо фыркнул, спешился, подошёл к Джонатану, осторожно потянул его за сапог. – С другой стороны, возможно, оно и не плохо, а?
Джонатан спустился с верблюда, обнял младшего брата за талию, прижал к себе. Его волосы пахли потом, кровью, порохом и песком. От щёк и шеи не отмывался мазут. Кончики его пальцев, нежно пробежавшиеся по шее под волосами и нерешительно замершие у воротника футболки, огрубели от соли пустыни…
- Эдгар… - Джонатан зажмурился, прижавшись губами к виску брата. – Маленький чертяга. Ну, вот что ты творишь, а?
Заливистый смех младшего фэйри был слышен, должно быть, за километры. Сделав внезапное резкое движение, он опрокинул брата навзничь и уселся ему на бёдра.
- Что я творю? Применяю на практике знания, полученные в жизни! А вот какого чрена творишь со своей жизнью ты, вот, что мне было бы интересно знать! Вспомни, как мы развлекались дома! Под самым носом у отца, в моей спальне или прямо у него в кабинете! На сеновале, а?...
Договорить Эдгару не дали крепкие руки, вцепившиеся в его плечи и настойчивый поцелуй…
- Ты изменился, - глухо констатировал Эдгар, свернувшись у брата на плече. – Ты не был таким неженкой в юности… Что случилось?
Джонатан долго молчал, рассматривая, сравнивая и перебирая пальцы Эдгара. Затем дотянулся до своей куртки, укрыл ею брата.
- Это Вивиан переучил меня… Впрочем…
(сайд-стори)
-
-
26.03.2011 в 14:51-
-
27.03.2011 в 20:39-
-
27.03.2011 в 20:42-
-
27.03.2011 в 20:47-
-
27.03.2011 в 21:29