Просто не хочу в архив...

Зашёл, глянул, охуел...
Вчера под утро мне приснился Селен. Во сне мы помирились.
Больно шо пиздец...

Ах, да, меня в мастерской косплеера разбанили. Своевременно, ага...

@настроение: мне нельзя плакать...

---

Примерно раз в год...

Я привязываюсь к всему техническому, поскольку вижу в нём душу...
Детективное агентство Архангел что ли начать выкладывать?... Всё равно его вряд ли издадут...

---

Хе-хе...

Не хотел к вам выбираться... Да менты лес с собаками прочёсывают...(с)
Запись-спасалка от архива. Может, ещё пригодится^^

---

Значится так!

Творческий дневник? Тогда давайте проведём опись!
Итак, тут есть фанфики по СП, J-rock'у, БК и ППХ
Ориджиналы: трилогия "Детективное агентство "Архангел" (наброски к первой части), кусочки "Южного креста" и "EJ"
Анкеты персонажей "Фаэтона" и "Детективное агентство "Архангел".
Надо занести ещё инфрмацию о "Кастор и Полукс" и новом проекте манги... Пока я не знаю о нём ничего...

@темы: Южный крест, Детективное агентство "Архангел", Кастор и Полукс

---

Черновик

В одном из неснятых фильмов Фредерико Феллини…

Автор: Аямэ Эрли Джей
Фэндом: РПС: ППХ
Персонажи: Ургант, Светлаков
Жанр: Истерика, сонг-фик (Сплин&Би-2, "Феллини")
Рейтинг: R
От автора: Ещё немного собственных чувств чужими словами
Таймлан: Конец июня 2012.
Саммери: Все мы думали хоть раз в жизни о смерти. Хоть раз в жизни делились этими мыслями с друзьями… И никогда не думали, что они думают на этот счёт…
POV Ургант

Listen or download Би-2 и Сплин Феллини for free on Prostopleer

Руки дрожат. Не могу унять эту дрожь. Ледяное кольцо обнимает глотку. Холодная, как вода в стакане кровь стучит отчаянно в мозгу.
Час быка. Полнолуние. Осень. Объясните разумно, почему!?...
Мне страшно, страшно, СТРАШНО за тебя! Ты пишешь непоправимые, ужасные вещи! Ты говоришь то, за что мне хочется как следует приложить тебя головой об стену! Или лучше самому убить, чтобы дать почувствовать, как это страшно! И следом умереть самому, потому что жить без тебя… Не умею… Не могу… Не хочу и не буду!
Я так хочу тебя понять. Усталость, страшные, непоправимые события, стрессы, нервы, и все эти неправильные, нечестные, бесполезные решения… Пустота, за которой только…
Однажды ты сказал, что кто-то хочет, чтобы страна жила в страхе. Что кто-то хотел задушить то немногое светлое, что было в ней… И мир погружается в хаос. Всё нерушимое, что виделось правильным, вечным, настоящим, вдруг рассыпается в прах. Нет больше любви, которой завидовали многие. Нет больше мира, в которой за честь считали попасть великие. Нет больше ничего, я вижу, я верю, я знаю!
Но разве это выход? Ты же был там, ты знаешь цену, ты видел боль своими глазами… Ты – разорвавший оковы стереотипов. Ты – преодолевший всё на свете. Ты – любимый всеми… Ты – единственный в своём роде…
Ты должен быть. Ты должен светить… Кому?... Ты прав, кому и что мы должны? Мы во власти над жизнью и смертью. Мы во власти над самими собой… Но только почему-то не мы решаем, когда мы увидимся вдовь! А потому только ты должен мне жить! Ты слышишь!? Ты мне должен, потому что жить без тебя…
Всё равно что жить без солнца… Я пробовал как-то… Тогда, когда нас закрывали в первый раз. Не вышло. Сорвался, всех послал во главе с адвокатом. Примчался тогда, помнишь… Так много солнца. Так много света… Никакого страха… Никаких вопросов. Никаких ответов…
На улице начинается лето. Я знаю, уже практически точно. Я слышал и сполз – клянусь – в слезах по стенке… Мы не встретемся больше в эфире…
На улице едва смеркается.
Руки дрожат, как хочется сейчас тебя обнять. Я не знаю, что сказать. Я не знаю, что ответить…
Мне страшно… До смерти страшно за тебя…

@музыка: Пикник, Кукла с человеческим лицом

@настроение: "Мракобесие и джаз"

@темы: Черновик

---

Черновик

(не)Наша ночь

Фэндом: Mtv/ТНТ
Пэринг: Ургант/Светлаков
Жанр: Бред, зарисовка, Сайд-стори "Нарушая правила: В обход законов"
Рейтинг: R
Саммери: События второй части трилогии "Нарушая правила" глазами Вани

Стук клавиатуры. Единственный источник света в комнате - нет, если я погасил свет в таулете, то во всей квартире - настольная лампа, попадающая больше на набросанные от руки тексты, чем на вытертую клавиатуру. За окном - непроглядная ночь. Через три часа запищит на прикраватном столике будильник. Через три часа я накрою его ладонью, стараясь не разбудить спящего рядом, выберусь из-под одеяла, со своего места у стены, выпью чашку кофе, оденусь в потьмах...
Но сейчас мне не хочется спать. Я выспался за этот долгий дождливый день. Мне не хочется абсолютно ничего. Только, чебы погасла эта отвратительна совковая лампочка, стих стук проклятых клавиш. Хочу почувствовать чужое тепло не сквозь завесу сна. Обнять не сонное тело, а бодорствующего, живого человека...
Живой человек по самые уши засел в работе. Интересно, сколько вообще может работать человек? Сниматься, писать, говорить, обсуждать, помогать, ездить, снова сниматься, сидеть на линейном монтаже, следить, чтобы не выкинули лишнего... И так далее и тому подобное... Нет бы, как я, найти хорошую работу на 6-8 часов в день, и не париться... Другое дело, что вставать приходится в 4 часа утра...
Устав созерцать чужую спину в облаке сигаретного дыма, уже на расстворяющегося в воздухе, прохожу в комнату, беру со стола лист бумаги. На нём - план выступления. Узнаю почерк. Нервный, взвинченный, мелкий... Как у всех врачей, тело они силятся лечить, душу или мозги... Вздохнув, складываю из каракулей Мартиросяна самолётик, отойдя к кровати, запускаю его в полёт. Самолётик, отражая белыми крыльями свет лампы, пролетает через всю комнату и врезается в голову склонившегося почти к самому экрану ноутбука моего сожителя.
- Ба-бах! - озвучиваю я это столкновение.
Стукл клавиш стихает.
- Чего не спишь?
- Выспался... - вдруг мне становится смертельно обидно за всё происходящее последнее время. - Скажи, какой смысл в том, что мы вместе?
- То есть?
Я снова слышу стук клавиш, перебивающий стук дождя по карнизу. В душе вскипает раздражение. Я очень терпелив. Но и моему терпению есть границы. Установленные отношением к нему, переживаниями за его здоровье, потребностями организма, в конце концов!
В два прыжка оказавшись рядом, резко захлопываю крышку ноута. Он едва успевает отдёрнуть руки и недоумённо смотрит на меня.
- Ургант, - в хриплом голосе - обида и груст. Ни капли злобы. правильно, она вся, что есть на нас двоих во мне сейчас. - Я же не сохранил ни хрена!
- Потом сохранишь! Сейчас ответь мне на вопрос: Какой смысл в том, что мы живём вместе, если, когда я ухожу на работу, ты ещё спишь, а когда ты приходишь с работы, я уже сплю!?
Он не отвечает. Просто смотрит снизу вверх, и я вижу, как при каждом движении век золотистый отблеск пробегает по кончикам ресниц. Глаза красные как у кролика. Под глазами - синяки. Мне хочется кричать. Хочется упасть на колени, упрашивать пожалеть, если не себя, если не меня и мои чувства, то по крайней мере, гримёрш, которым приходится каждый день сражаться со следами ночей, проведённых за этим несчастными ноутбуком... Но в этом нет смысла. Потому что это не остановит его. Поэтому я просто отдвигаю ноутбук, складываю аккуратно на него все листы, рядом - карандаши, папельницу, сигареты, открываю настежь окно, сажусь на стол, безотрывно смотрю ему в глаза. Завтра я позвоню, кому следует, и мы переберёмся в двухкомнатную квартиру. В собственном кабинете он не будет сидеть в темноте, боясь разбудить человека рядом. Завтра я позвоню кому надо, и ему выпишут очки. Он сможет, наконец, сдать на права, и я подарю ему машину. Чтобы не простужался на улице, дождаясь такси каждый день... Всё это будет завтра...
А сегодня...
Сегодня я буду долго целовать его, нежно, но крепко держа за руки, верить в светлое будущее, анализируя настоящее. Буду перебирать его волосы, вылавливая в море мыслей дельные идеи, рационализируя и выстраивая план дальнейших действий. Я буду хватать ртом воздух, чувствуя его поцелуи на свей груди, понимая, в каком направлении следует плыть дальше...
И засыпая за полчаса до будильника, я буду знать, что единственный выход для нас - работать вместе...

---

Черновик

Камень

Автор: Аямэ Эрли Джей
Фэндом: РПС: ППХ (наверно)
Жанр: Зарисовка, хроника, бред
Рейтинг: R
От автора: Я слишком много думаю…
Саммери: По следам 2012го года…

А я не знаю, в какой момент всё началось. То ли с книги этой проклятой, то ли с интервью… Знаю, что понял, что что-то произошло, когда услышал вдруг – прямо как этот, мать его, персонаж мой – как стукнуло о полку комода в прихожей моё обручальное кольцо. Мешает на съёмках. Наверно…
Снимаем. Так холодно, что остывает, подёргиваясь льдом, сердце. Вода холодная, почти замёрзла совсем, а в ней надо как-то плавать. Как контактировать с ней постоянно. Её так много в фильме – тёмной, покойной, тяжёлой воды…
И точно крючком, проглоченным глупой рыбой, разрывает с каждым кадром всё больше внутренностей. Всё больше нервов. Не хочется никого видеть. И говорить уже надоело. А крючок, который за леску тянет глупый мальчишка, так быстро раздирает всё на свете. Промораживает холодной кровью не подлежащие восстановлению внутренности. И всё ближе и ближе сталь с зазубренной к сердцу.
Она впивается в сердце ровно в тот момент, когда всё кажется потеренным. Последняя вспышка тепла в умирающей осени. Последний лучик света, который ловит камерой непостижимый оператор. И снова в холодную воду. Как в омут с головой…
И выстрел холостой. В голову. Наверно, не стоило, не на камеру ведь, понарошку… И идёшь потом по этой дорожке, засунув руки в карманы перепачканного пальто, и думаешь, скорее к чёрту весь этот грим и домой…
И кажется на мгновение, что кровь настоящая… И прилипли к стеклу твои собственные выбитые девятимиллиметровой пулей мозги. А самое ужасное то, что не знаешь даже, кому можно об этом рассказать…
Друзья, работа, новый контракт. Оторгреться на солнце, отмыться от крови… Пересмотреть, поверить себе… И чувствовать снова и снова себя неживым. Как он, как Камень, разбитым, закончившим жизнь задолго до последнего выстрела…
Голова перестаёт кружиться лишь, когда понимаешь, что всё кончено раз и навсегда. Когда кругом вода – мягкая и тёплая, какой не бывает в России… Когда над головой – только небо и каждая звезда смотрит холодным глазом разорванных нервных клеток. Крючок. Стальной, маленький, как и рыба, на которую он был поставлен, проходил смертельным лезвием по глотке, раздирая мозг…
И больше нет ничего. Есть только круги на воде. И неумолкающий телефон. На два голоса обеспокоенных, таких далёких и самых близких в мире – моих последних друзей…

@темы: Черновик

---

Черновик

Things, we said today
Автор: Аямэ Эрли Джей
Фэндом: РПС: ППХ, Южное Бутово
Пэринг: Ургант/Светлаков, Светлаков/Брекоткин, Брекоткин/Ургант
Жанр: Недописка
Рейтинг: NC-17(!!)
От автора: От подобных мыслей одно ощущение: "Мы эти туфли Александру Васильевичу подарить хотели. Что они на тебе делают!? - Это Александра Васильевича туфли: Что хотят, то и делают!"(с)БАК
Саммери: Идеальный любовный треугольник надгробием над нервами Феликса)

- Then we will remember things we said today... - напел Иван. Под испытывающим взглядом Брекоткина Сергей почувствовал себя придавленным стотонной плитой.
- Всё было бы проще, живи ты в Москве, - проговорил он.
- Супер... И что дальше?
- Имею конструктивное предложение! - влез Ургант. - Пусть Дима у нас живёт? Я давно кота завести хотел... Ну, или лягушку, без разницы!

***
"Осточертели ссоры и шум. Уехал домой. Понадоблюсь - звоните. Светлый"
Перечитав записку ещё раз, Дима поднял взгляд на зеркало. Отражение стоявшего за спиной Ивана улыбалось сюрреальной и очень нехорошей улыбкой Чеширского кота.

***
Болтать с Дмитрием, сидя в темноте на одной кровати, передавая друг другу бутылку вина, оказалось значительно интереснее, чем бесконечно его троллить и ругаться из-за незакрытой пасты и нестиранных носок. Ещё интереснее оказалось, следуя за совершенно нетрезвым мозгом, поймать его запястье и долго рассматривать стройную ладонь, красивые пальцы, сравнивать их со своими, переплетать, ласкать, тянуть... Чувствуя сопротивление котёнка, которому нужно протереть глаза, чуть сильнее, чуть резче, спокойно и настойчиво, не говоря ни слова, заставив встать на колени, потерять равновесие, опираясь на свободную руку зависнуть над собой. Покорно раздвинув ноги, зарывшись пальцами в волосы - густые, непривычно жёсткие - прикусив губу, выгнуться навстречу ласковому поцелую в шею. Потрясённо понять, что быть снизу далеко не всегда так больно, как казалось раньше... Задыхаясь, скулить и умолять прекратить мучить... Теряя всякую власть над собой, оставляя зарапины и синяки, выгибаясь и дрожа, кончить...
Уснуть моментально, прижимаясь к надёжному, крепкому тёплому плечу, тяжело вздымающейся груди, закутавшись в медвежьи объятия...

***
- Скажи честно, - Иван старается делать вид, что выискивает в баре знакомые лица и ни в коем случае не пялится на смывшегося на танцпол Дмитрия, - расчёт был именно на такой результат?
- Нет, - Сергей забирает у официанта свою порцию виски, но и этот вариант меня вполне устраивает...

@темы: Черновик

---

Южный крест

Три часа дня. Уже много веков, если я не сплю, то ровно в 3 часа дня по любой широте я смотрю на часы. Дождь начинается ровно в три часа дня, каждый день, много дней, недель, месяцев и лет. Ровно в три часа дня жару и духоту непроходимого леса прорезает молния, обрушивается стена дождя. Весь лес моментально стихает. Не летает одной бабочки, ни одна обезьяна не отваживается высунуться из гнезда и только редкие птицы перепархивают с ветки на ветку, стараясь спрятаться от дождя. Огромными синими пятнами они перемещались в кронах деревьев, неприятно щёлкая и скрепя своими устрашающими клювами. Первое время мне казалось, что, если такая птица попадёт под дождь, с её перьев потечёт лазурь, окрашивая в синий цвет окружающие листья, землю, реку... Я назвал их в те времена птицами дождя и думать не знал, что однажды учёные дадут им имя "гиацинтовый ара". Для меня они не были даже попугаями, хотя я и видел похожих птиц, приводимых в Португалию из Индокитая и Африки. Просто птицы дождя, огромные синие цветы, перелетающие с ветки на метку и оглушающие утро своими криками...
Ровно в три часа дня в тот день полил држдь. Моя одежда истрепалась. Я чувствовал, как становится заметной растительность на лицее, хоть у фейри борода растёт очень медленно. Я понимал, что должен идти вперёд. К звезде, что сияла над миром в тот день, когда я принял решение жить. И я шёл, обдирая руки и ноги об заросли, каждую секунду рискуя натолкнуться на ядовитого паука или змею, встретиться с хищной кошкой и не выйти из схватки живым. Но я шёл вперёд, чувствуя зарождение новой веры в сердце и разуме.

1999.
Дождь начинается, когда высокая красивая женщина с короткими волосами и скупой северной улыбкой приносит мороженное и кофе. Мы завтракаем на открытой веранде. Нас не узнают здесь, и я этому рад. Когда дождь начинает стучать по полиэтиленовой крыше, Эдмунд отрывается от книги, поднимает голову, внимательно смотрит на меня. У него раскраснелись глаза и опухли веки. Я вижу первые касания старости на его красивом лице, и мне становится страшно, что однажды я могу его потерять. Я хочу в этот момент, чтобы он выписал себе очки для чтения, как только вернёмся домой. Чтобы не щурился, не призывал в уголки глаз новые морщинки, которых и так хватает там от улыбок и слёз, от счастья и боли. Отодвинув френч-пресс, я беру его руку, сжимаю холодные пальцы. Когда начинается дождбь, ему всегда немного холодно. Человеческая природа неистребима. Но...
- Пойдём целоваться под дождём? - почти неслышно спрашивает он, молодой улыбаясь, водя губами по моим пальцем. И я чувствую вессмертную любовь, которая будет с нами всегда, как бы далеко не разбежались наши души...

@темы: Южный крест

---

Ещё опубликованное. Часть 1

27.04.2012 в 15:01

Пишет  Jei Tucker:

Только друзья! (БАК-Соучастники)

Только друзья!

Автор: Аямэ Эрли Джей
Фэндом: РПС: КВН (БАК-Соучастники)
Пэринг: Демис/Виталик, ДемисХКоля.
Жанр: Повесть
Рейтинг: R (за эмоциональную напряжённость)
От автора: Имею такое ощущение, что вынужден оправдаться за возможное историческое несоответствие по многим пунктам. Дабы скрасить эти неточности, предлагаю перестать воспринимать сие творение как РПС. А перенестись в альтернативную вселенную… (короче, я просто забил на схему сезонов)
От автора2: Под конец написания выучил карту Краснодарского края лучше карты Москвы
Источник вдохновения
Саммери: О происхождении видов…

Часть 1

Пролог.
За полгода до описываемых событий…
Разучиться плакать от боли можно. Не плакать от усталости труднее, но, если спать хоть на час больше, тоже реально. Невозможно отучиться плакать от обиды. От обиды и боли, от текущей по подбородку крови, смываемой проливным дождём. От холода и страха, мерзко хлюпающего в промокших кедах. От острого чувства потери. Трудно не плакать от злости. От чувства, выгрызающего сердца. Не возвращаться! Больше никогда не подчиняться. Уйти. Забыть… Жить обычной жизнью.
И надо было поверить, полюбить самого лучшего из самых обычных. И уже и не поймёшь, за что… За громкий, властный голос, за яркие чёрные глаза… За силу и нежность. За властность и боль… Ещё недавно это казалось просто игрой. Потом, на втором курсе, настоящей любовью. Потом появилась команда. Появилось общее дело. И, став его тенью, играя свою роль, почувствовал, наконец, настоящее счастье…
Но пощёчина обрушилась на хрупкую скулу.
Невозможно отучиться от усталости злиться. От усталости ослабевают защитные щиты. Прорывается желание причинять боль, властвовать, владеть… Извинялся. Первые пару раз. Сломал руку. Синяк на кости не заживёт никогда. Выбил зуб. Оплатил лечение. И вот, ударил снова…
Зазвонил телефон. Как нельзя вовремя. Виталик как раз остановился на мосту, раздумывая меланхолично, дрогнет ли хоть один нерв в сердце Демиса, если его команда вдруг лишится своего лучшего голоса.
Звонила мама. Приглашала зайти. Виталик решил согласиться: дома больше у него не было…

***

Весна в том году обрушилась на Краснодарский край сразу и вся. В одну ночь высохли лужи, распустились листочки на деревьях, а в дендрарии зацвела сакура. Море в одно мгновение стало прозрачным и тёплым, а небо – высоким и чистым. Лучи солнца согрели воздух, кошек, воробьёв и людей…
Казалось, солнце достаёт до самого сердца, приподнимая уголки губ, согревая закостеневшую за зиму кожу. Закостеневшие за зиму чувства. Хотелось, пожалуй, сбежать от всех и от всего, сесть на электричку и через час, оказавшись на диком побережье, долго сидеть на какой-нибудь скале, тоскуя о героическом прошлом своего народа. Мечтая о героическом будущем своей команды. Амбиции распускались со скоростью согретых весенним ветром цветов. Тем более, когда снова появилась надежда выиграть.
В ноутбуке, тяжёлым камнем тянущем к земле, письмо, окрыляющее надеждами на светлое будущее. Под ногами родная брусчатка. Над головой – родное и не родно одновременно небо. Сердце рвётся ввысь. По спине стекает пот.

- Сборная Краснодарского края «БАК-Соучастники»… - Демис переложил трубку в другую руку. - Длинно, конечно, но тем памятнее… И пафоснее, конечно! Ок, приезжайте тогда… Ага… Ок, ждём!
Повесив трубку, Демис присел на стол, потёр глаза. Приторможенный глуховатый голос по ту сторону мобильной связи говорил правильные вещи, в унисон звучащие с его собственными мыслями. Стиль команды переработать? С радостью! Осточертела эта рвань! Новая концепция? Обязательно! Надоело всех на себе тащить! Чётко прописать цели? Москва - чемпионство, Юрмала – Большой КиВиН в золотом. Амбиции? В дверь не пролазят, а что? Аналогично? Отлично!
- Демис! – донёсся с переферии сознания голос Виталика. - Вернись, пожалуйста, со своих галер на грешную русскую землю?
- Ща, голову Марку Октавиану дооткручу, - на автомате отозвался грек, последний раз мечтательно улыбнулся, мысленно сжав Большого КиВиНа в золотом, и открыл глаза. – Чего тебе?
На самом деле за последние полгода между ними ещё много чего произошло. Поссориться они успели ещё трижды. Дважды – переспать, один раз вместе напиться. Ни разу не заночевать друг у друга, расширить познания друг друга в русском и греческом мате, поспорить о жизни… Всё как всегда. Всё как когда-то.
Демис чувствовал, что это ещё не конец истории. И ощущение это порядочно его нервировало.
Виталик искал способ отомстить за каждую свою царапину, за каждое оскорбление вне сцены, каждое грубое слово. И каждый день чувствовал, что никогда не осуществит эту мерзкую злобную мечту…
- А что здесь вообще происходит?
- Мы маленькой виноградной улиточкой новое начинаем восхождение на Олимп высшей лиги. Ты что-то имеешь против?
Виталик покачал головой, прошёл в комнату, сел рядом с Демисом. Их руки соприкоснулись. Виталик вздрогнул.
Демис мягко убрал руку. Контактировать с этим человеком ужасно не хотелось. Его гладкая светлая кожа таила слишком много соблазнов, а отвлекаться не хотелось. Не хотелось вспоминать то, что было. В будущем он видел себя в одиночестве. Только потому, что отношения, это обязательства. Не хотелось быть обязанным этому белобрысому чудовищу. Не хотелось больше отвечать за его промахи, решать его проблемы. Хотелось схватить его за грудки, встряхнуть хорошенько. «Повзрослей, Пашенко! Научись ответственности ты, наконец!»… Не повзрослеет. Никогда…
- Я не хочу, чтобы ты нарушал собственное правило, - Виталик посмотрел в знакомый каждой трещинкой потолок. – Я не хочу никаких отношений внутри команды.
- Мне можно, я капитан.
А ещё невозможно научиться не чувствовать боль от такого нормального человеческого чувства, как ревность. Ревность ко всем и ко всему. Моё. Не трогайте! Не делайте больнее, чем сделал я. Не любите сильнее, чем я люблю! Самое сильное человеческое чувство, родившееся в тот же день и час, когда один неандерталец попробовал взять у другого палку-копалку. Сделай сам, не тронь моё. Моя палка, мой муравейник. Мои грибы. Мой лес. Моя самка. Мой самец… Мой секс, мои синяки и моя боль. Не трогайте. Не лезьте. Не дам.
Виталик чувствовал, как последние полгода на его сердце больно давит это самое чувство собственичества. Унылая, сизая жадность, поглощающая все прочие чувства и желания. Пожалуй, ему это даже не нравилось… Но и радоваться чужому счастью он не хотел. Не хотел он быть пророком, прогнозируя скорый новый роман любимого капитана… Но уж больно недвусмысленно блестели эти горячо любимые чёрные глаза…

Таксист выслушал всё, что пассажир думал о нём, его родственниках, коллегах и близких друзьях, с удивительным спокойствием. Он возил людей не первый десяток лет и навидался всякого. Но сегодня он действительно опаздывал, и вопли с заднего сидения снижению нервозности ситуации никак не способствовали.
Армавирская маршрутка успела уйти на круг, а приехавшие – разбежаться. На остановке остался только очень высокий молодой человек крепкого телосложения с короткими, практически белыми, поблёскивающими серебром волосами. Он был одет в потасканную футболку невразумительного серо-голубого цвета, на руке висел серый плащ, у ног стояла небольшая сумка.
Оценив представшую перед ним картину как многообещающую, Демис выбрался из машины и широким шагом направился к гостю.
- Добро пожаловать! Пойдём, такси ждёт, в машине познакомимся!
- А можно пешком?
Голос парня звучал немногим громче, чем по телефону. Спокойный, приятный. Такой голос хочется прописать душевно больному в качестве успокоительного. С ним хочется дружить. Его хочется узнавать, выуживая самые разные нотки из спектра почти равнодушной симфонии звуков.
Однако сейчас, нанервничавшийся из-за опоздания Демис мало задумывался о симфониях и спектрах. Куда больше его интересовала суть.
- Не понял?
- Я у моря последний раз в школе был, - отозвался армавировец. – А в машины у меня ноги не помещаются…
С упомянутого моря дул весьма сильный ветер, и Демис пожалел, что не прихватил с собой куртку. Но желание гостя – закон. Тем более, Демис мог – впрочем, с огромным трудом и, прибегая не только к квновской находчивости, но и памяти и воображению всей греческой истории – представить, каково было настолько длинноногому человеку 9 часов проторчать в маршрутке отечественного производства.
Шли медленно, молча. Дорога неуловимо, но постоянно вела вверх, в сторону от моря. Было сложно понять, жарко в городе или ещё по-настоящему холодно. Пронизывающий ветер вымораживал до костей, но яркое солнце тут же согревало. По спине пробегали то толпы мурашек, то жаркие волны пота. Природа, проснувшись будто в один день, потянувшись ветром и зевнув проливным дождём пару дней назад, выискивала, казалось, сейчас израненные души и одинокие сердца, желая не то связать их и подарить счастье, не то отобрать последнее, воспользовавшись несчастными как своими игрушками. А люди, дети Бога, природы, ничего не подозревая о её планах, планомерно поднимались на холм, по которому стекал в Чёрное море солнечный и вечный город Геленджик.
Трепаться странным образом не хотелось, не смотря на то, что рассказать и спросить было что. Пару раз Демис собирался было с мыслями, но каждый раз его решимость разбивалась то о чёрные стволы магнолий («А у нас даже в парке их нет… жалко…»), то об уличные ларьки («Столица курортной жизни!»). Оставалось только молчать, наблюдая, чуть морщась не то от солнца, не то от странного чувства, похожего, наверно, на то, что испытывают болты, когда на них накручивают гайки. Чувство это было незнакомым, а потому пугало и волновало одновременно…
Наконец, впереди замаячил дом, в котором имел честь проживать искренне считающий себя скандальным и знаменитым капитан команды КВН от станицы Брюховецкая. Около родного подъезда сидели родные бабушки-соседки, в подвале орали кошки. По вишнёвым деревьям скакали воробьи. И все разом замолчали, стоило во дворе появиться их соседу в сопровождении неизвестного.
Самолюбие Демиса, превышавшее размеры даже его амбиций, решило, что то был боголепный трепет.
Следовавший за ним молодой человек, разумно решил, что это затишье перед бурей новых сплетен.
- Ну, вот, добро пожаловать! – Демис распахнул дверь. – А ты придумал, где остановишься?
- Нет, честно говоря…
- Ок! Ща разберёмся! – Демис потянулся за домашним телефоном.
- Демис, простите, но мне кажется, что Вы забыли, как меня зовут…
Демис забыл, как сгорают со стыда классе, наверно, во втором, когда директор два часа стыдил его за подброшенную в девчачью раздевалку мышь. Дело было не в том, что девочки перепугались, а мышь могла покусать кого-нибудь. Тем более, что мышь принадлежала химичке и жила в школе уже не первый месяц. Это было дело принципа директора, которому по каким-то неведомым причинам совершенно не импонировал маленький мальчик из греческой «резервации». Директор говорил и говорил, приводя новые и новые доводы о том, почему на месте Демиса любой давно стоял бы на коленях и рыдал бы, раскаиваясь. Демис слушал, и уровень негодования и чувства несправедливости быстро поднимался в его душе. Он продолжал молчать, глядя в упор на директора, но какой-то переключатель в голове был уже давно сломан. Устыжаться за свои проступки в тот момент Демис разучился раз и, как казалось тогда, навсегда.
Но ровный, чуть застенчивый голос нового знакомого внезапно поверг Демиса в состояние, близкое к кататонии. У него вспыхнули щёки, заколотилось сердце. От стыда спёрло дыхание, мысли покинули голову. Признаваться ужасно не хотелось. Да в аналогичной ситуации при любом другом человеке Демис так бы и поступил… Но не сейчас.
- Прости, но это действительно так…
- Архипенко Николай.
- Будем работать вместе, запомню, - рассеянно отозвался Демис. – Так, о чём это я? Ах, да, о вписке!
Под страдальческий взгляд разувающегося гостя, хозяин (ну, допустил, конечно, жилец, но не суть) удалился всё-таки звонить кому-то из своей команды.
В окно непрошенным гостем лезло опускающееся в море солнце. В комнате было жарко. За окном горожане расползались с работы и мест учёбы по домам, клубам и прочим злачным местам. Вечер пятницы в Геленджике мало чем отличается от вечера пятницы в любом другом городе мира, где принята пятидневная рабочая неделя. Разве что, в отличие от Нью-Йорка, люди чуть больше ругались и чуть меньше улыбались друг другу, а, в отличие от Москвы, имели возможность помимо всего прочего принять на грудь свои законные 500 миллилитров «Ягуара» не только в родном подъезде, но и берегу ещё не ласкового, но всегда гостеприимного Чёрного моря.

Наверно, мало что может сравниться с тремя вещами на земле.
Тёплой ночью на каменном пляже, когда море переливается огоньками микроорганизмов, словно пытаясь докричаться до тебя, позвать куда-то… Когда луна чертит широкую дорогу по гладкой зеркальной поверхности, и кажется, что можно, разувшись, дойти по ней до самого неба.
Чувством покоя, когда на твоей груди засыпает ребёнок. Когда чувствуешь касание волос жены к своей обнажённой руке и тихое, мерное дыхание маленького человека, объединяющего не только ваши ДНК и истории ваших родов, но и души… твою и её.
И видом на засыпающий город из окна маленькой, но своей квартиры. Когда сжимаешь в руках чашку чая с каплей тёмного рома и смотришь вдоль на оживающее городское освещение, на пролетающие мимо запоздалые машины… Когда на небе появляются звёзды. И кажется, что во всей Вселенной есть только ты и Бог…
Говорят, на экваторе не бывает сумерек. Свет умирающего дня разливается по замершему миру и исчезает практически сразу, будто кто-то выключает свет. В субтропиках сумерки были. Не такие длинные, как привык, наверно, простой житель Нерезиновой, но всё же. Солнце тянуло за собой одеяло грядущей ночи, смешивая краски, сгущая полутона. Постепенно загорались фонари, освещались окна домов…
В одном из них в этот вечер что-то внезапно переменилось. В этот дом захотелось вернуться. Захотелось насладиться тишиной, состоящей из тёплого дыхания, звука кипящего чайника, лёгкого, еле слышного хлопка выключаемого газа. Захотелось что-то сделать для него. Выровнять потолок? Починить шкаф? Переклеить обои? Чувству этому в словаре человека, жившего в этом доме не было ещё названия.
Пили чай, сидя на кровати, смотрел по ноутбуку записи прежних выступлений прежней команды. Смеялись тихо, чтобы не перебудить соседей за тонкими стенами коммунистической многоквартирки. Точки зрения на происходящее совпадали редко. Сторонней наблюдатель говорил, что всё прошло гладко. Помня каждую пылинку на самых разных сценах, капитан утверждал, что ни одно выступление не нужно было выпускать. Что все они были сырыми, плохо отрепетированными… И вообще…
- По-хорошему, разгонять надо команду! – распалялся Демис. - Талантливых – полтора человека: я да Виталик, чтоб ему провалиться! Остальные что, для массовки стоят? Я не Михалков, мне массовка не нужна!
- А почему нет? – после почти целого дня в исключительно неудобных позах, включая сидение на низкой табуретке на кухне, у Коли невыносимо болела спина, но подавать вида, что устал, он не решался. – Пусть себе стоят!
- Ты слишком добрый! – Демис открыл окно, пошёл искать сигареты, вернулся, присел на подоконник, щёлкнул зажигалкой. - Если бы я им платил деньги, я бы им их не платил!
Пожав плечами, Коля снял видео с паузы, взял в руки тяжёлое малахитовое пресс-папье, взвесил его на ладони, поставил обратно. Единственным разумным применением подобного предмета он видел в запускании в малоприятную личность. Но только при условии, что личность пресс-папье поймает, поскольку от удара об пол, оно, скорее всего, расколется, предварительно расколов этой самой малоприятной личности голову…
Где-то в квартире, длинной и узкой, с запертой на ключ второй комнатой и маленькой кухней, зазвонил телефон. Демис испарился не извиняясь. Хохотнув над песней, подкосившей на Юрмале-2007, помнится, всех, Коля отставил ноутбук, прилёг на кровать, давая отдых затекшей спине.
Через несколько минут он уже крепко спал…

Он так и не понял, что именно его разбудило. Сначала в сон, длинный, странный, тревожный, про дорогу и отца, про море и небо, старых, бывших, чужих, ворвался кислый запах горячего растворимого кофе, оживляя в памяти те дни студенческой жизни, когда этот напиток казался эликсиром бессмертия. Затем вспотевшего душной ночью тела коснулся холодок сквозняка. И вместе с ним кожу пронизали лучи яркого солнца. Вся кожа тела, даже скрытая задравшейся футболкой, превратилась мигом в один огромный глаз, который захотелось тут же зажмурить, спрятать, прикрыв рукой, одеялом, чужим телом… Но всё это ещё можно было бы терпеть ради окончания столь интересного, пусть и тревожного сна, если бы не пронизывающий, испытывающий взгляд. Учёные утверждают, что на спине у человека есть такие же зрительные клетки, как в глазах. Именно они реагируют на подобные взгляды. Немигающие, ненавидящие, долгие, испепеляющие.
Открыв глаза, Коля увидел прямо перед собой, в дверях комнаты, Демиса с сигаретой и чашкой кофе. Выражение лица его слабо поддавалось описанию. Пожалуй, это была смесь из ярости, усталости и удивления с лёгким налётом благодарности и даже какого-то стыда. Если бы Николай мог видеть своего визави несколько минут назад, он замел бы, в числе прочих ингредиентов этого взгляда, неосознанную нежность и лёгкое фанатичное поблёскивание. Но, стоило шевельнуться, просыпаясь, как необъятная самовлюблённость Демиса немедленно затоптала все до единой искорки добрых порывов.
- Доброе утро, студент! – голос Демиса звучал угрожающе и до того холодно, что на миг показалось, что солнце погасло, и в город вновь вернулась зима. – Ответь мне, пожалуйста, на парочку, так сказать, экзаменационных вопросов!
- Доброе утро, профессор… - Коля потянулся, сел на кровати, не понимая, в честь чего его вдруг, после такого тёплого приёма, решили линчевать.
- Вопрос первый, - Демис глотнул кофе, утопил в чашке окурок. – Неужели наши выступления показались Вам, метр, настолько скучными и примитивными, что Вы уснули?
- Прости, слишком длинный день вчера был… Стоило телу принять горизонтальное положение, и глаза сами закрылись.
- Ладно, на троечку потянет… Второй вопрос, на засыпку! Почему я уснул в кресле, а проснулся в постели?
Про «заботливо укрытый пледом» Демис предпочёл промолчать. Дожидаясь ответа, он поставил чашку на стол, прошёл вглубь комнаты, плюхнулся в упомянутое кресло.
- Тебе было неудобно в кресле. Я проснулся ночью, увидел, что ты спишь в кресле…
Демиса передёрнуло. Нет, от ширины своих вкусов и пристрастий он никогда не отказывался. Но допустить хотя бы отголоска мысли о том, что в мире может найтись человек, который сможет поднять его на руки, или хотя бы перетащить, не разбудив, через полкомнаты, он не мог категорически.
- Ок! – резко снова захотелось курить. – И последний вопрос… На пятёрку… Скажи мне, друг любезный, почему у меня синяк на плече?
- Прости, - Николай смутился. – Просто у меня очень тяжёлые кости… Наверно, я задел тебя, переворачиваясь во сне…
Патовые ситуации Демис не любил больше всего на свете. Или пан или пропал, и никак иначе! Когда выигрываешь, можно развернуться и сказать преследователям, где и в какой обуви ты видал их. Когда проигрываешь, выкурить сигарету, выпить коньяку и начать всё заново. Глядя в глаза равному, но совершенно другому, тому, кто выиграл, так же, как и ты, именно эту схватку, и так же, как и ты, проиграл, не понимаешь, что делать дальше. Особенно, когда в светло-голубых глазах собеседника написана девственная чистота помыслов и искреннее непонимание, что происходит.
- Ладно, - в сотый, наверно, раз за последние сутки проговорил Демис, поднимаясь с кресла. – Чай? Кофе? Еды нет. Если есть деньги, можно будет в кафе зарулить. Перед знакомством с командой… Короче, давай просыпайся, я в душ.
Когда всю жизнь живёшь на юге, начинаешь понемногу привыкать к холодной, ржавой воде, рассыхающимся за зиму дверям, осыпающейся штукатурке. Перестаёшь постепенно отмывать от налёта окна и зеркала, сражаться с плесенью. Перестаёшь чувствовать ржавчину и соль в даже пропущенной через множество фильтров воде. Смиряешься и ставишься простым жителем простого приморского городка, о месте нахождения которого сильные мира сего лишь смутно помнят по детским фотографиям из лагерей.
Или не смиряешься. И тогда в твоём доме постоянно идёт ремонт, сводящий с ума и тебя, и соседей, и друзей. Иногда это состояние распространяется на всю квартиру. Но чаще ремонт забивается в один какой-то угол. И каждый раз обещаешь себе довести его до совершенства следующим летом… И вновь и вновь за зиму рассыхается дверь, облупливается от холодного мокрого ветра то и дело забирающегося во все уголки дома, штукатурка. Снова становится солёной и холодной вода в кране. Опускаются руки… Но смириться по-прежнему не хочешь.
Ремонт в ванной Демиса находился в замороженном состоянии с того самого дня, когда он нашёл эту квартиру и с гордостью заявил родителям, что вполне самостоятелен. Плитки на стенах насчитывалось видов, наверно пять. Нагреватель ремонтировался с завидной регулярностью. Наверно, поэтому он почти никогда не работало на полную мощность. Продолжать этот список можно было бы до бесконечности. Но с одним пунктом бесконечного ремонта покончить год назад, всё-таки удалось. Большая просторная, с практически непрозрачными стенками душевая кабинка была личной гордостью хозяина квартиры. Здесь он всегда мог ненадолго снять маску злобного рабовладельца, подумать о вечном. Не только о себе и личной выгоде, но и об окружающих. Об отношениях с людьми, о жизни в целом. Здесь где-то под потолком жили музы. Но не музы КВНа, а те маленькие существа с крылышками в стратегических местах, что нашёптывают творцам их бессмертные произведения. В данном случае, стихи…
Выйдя из душа с вдохновлённым выражением лица, Демис замер. С кухни по квартире, крадучись, распространялись довольно приятные запахи, напоминающие еду. В этом доме едой пахло последний раз, пожалуй, тогда же, когда здесь последний раз ночевал Виталик. Порядка полугода тому назад.
Заинтересовавшись столь внезапными изменениями – тем более что еды в доме действительно было предельно мало – Демис заглянул на кухню.
Работала духовка. Николай мыл скопившуюся гору посуды. Обычно, если вдруг нужна была чашка или тарелка, Демис предпочитал выловить и вымыть только необходимое. За полгода в сушке лежали только два бокала тёмно-синего стекла. Подарок Пашенко не то на Рождество не то на День Рождения…
- У меня осталось что-то съедобное?
- Да, - Коля выключил воду. – Загибающийся кабачок, пара яиц, помидор, сыр… «Павлиний хвост», короче говоря, ещё 2 минуты, и будет готов.
- А…
- Чайник поставишь, я пока зубы почищу.
Проводив взглядом гостя сначала к брошенной вчера в коридоре сумке, затем – в ванную, Демис поставил чайник, оделся, вернулся на кухню. Запахов готовящейся еду он уже не чувствовал. Состояние напоминало то, что бывает, когда случайно проглатываешь слишком большой кусок яблока. Встав поперёк горла, он мешает дышать, двигаться, думать. Рот наполняется бесполезной слюной, пищевод сжимается, пытаясь избавиться от препятствия. Перед глазами темнеет. И дышишь со свистом, будто уже готов отправиться к праотцам. Вот только в этот раз виною противной давящей тяжести в груди и полного непонимания между паникующим мозгом и отлаженным организмом был не кусок райского фрукта. Уставившись на принесённую из комнаты чашку с остатками утреннего кофе, в котором плавал окурок, Демис пытался понять причину, по которой он, гордый и независимый, чёрт знает, сколько лет самостоятельный мужчина вдруг слушается малознакомого человека с полуслова.
«Павлиний хвост» оказался незатейливым, но вкусным блюдом, оформленным в виде вееров из кабачка с тонко нарезанным помидором, залитым яйцом и украшенным сыром. Не слишком сытно, конечно, но в качестве завтрака вполне сойдёт.

На просьбу собраться командой отреагировали четыре человека. И те не слишком отличались энтузиазмом. Виталик сидел в углу и плёл приколотую к джинсам фенечку. Яков и Иван о чём-то негромко спорили. Алексей бродил из угла в угол небольшого зала местной танцевальной студии, явно борясь с желанием не то отвесить пинка Пашенко, не то наорать на Яшу, не то перебить зеркала.
- Цвет команды, - Демис вздохнул, расправил плечи, толкнул посильнее дверь. – Здорово, рабы!
- Здорово, атаман, - нестройно отозвался «цвет команды».
- Знакомьтесь, Николай. Капитан нашей надежды на чемпионские титулы и всяческие привилегии.
- Приятно познакомиться, - буркнул Алексей. – Мужики и Виталик, пойдёмте, покурим?
- Эй! – Демис перегородил голосу команды дорогу. – Я сколько должен просить, чтобы ты мне тут поющий минимума не скуривал!?
Алексей, визуально заручившись поддержкой Ивана, принялся спорить, аргументируя своё мнение в основном нецензурными выражениями.
Обойдя спорщиков, Николай прошёл в зал, осмотрелся, присел на корточки рядом с Виталиком. Тот поднял глаза, косо, немного болезненно улыбнулся.
- Они всегда так?
- Нет, просто Лёшу позвали работать в Краснодар, а он не любит уходить сам, предпочитает, чтобы его выгоняли, чтобы потом всем рассказывать, какие все плохие, какой он хороший… Кстати, - Виталик убрал от лица волосы, снова уткнулся в работу, - Демис ещё не придумал Вам унизительное амплуа и роль на своих галерах?
- Нет…
- Ничего, ещё придумает… Имя у него больно правильное, демон и есть демон… И, да, у нас в команде правило: Никаких отношений, между собой мы только друзья.
В этот момент громко хлопнула дверь. Виталик поднял голову. Лёши в зале не было. Яков предупредительно держал Демиса, бледного от ярости, за плечо. Иван наблюдал за развитием ситуации со стороны, задумчиво заложив руки за спину. Что и в каких выражениях успели наговорить участники конфликта, осталось загадкой.
- Запоминающееся знакомство с командой, - сочувственно вздохнул Виталик, заплетая концы фенечки в косичку. – Можешь завязать? Я загадал дожить до Нового года.

Суббота – особое время. Многие люди, особенно в маленьких городах вдалеке от столицы, мало знают о существовании этого дня. О субботе работникам, скажем, армавирской опытной станции, известно, пожалуй, что у неё есть раннее, очень тяжёлое утро, начинающееся около четырёх часов дня и длинный сумеречный (вне зависимости от времени года и погоды) вечер, когда одни общаются с детьми, другие – продолжают отмечать выходные, которые неминуемо кончаться… Но ведь через целые сутки!
По иной причине субботы любили дети. Многие школы до сих пор не признавали шестидневную неделю, набивали уроками все остальные дни, лишь бы бедным школьникам можно было отдохнуть не один, а два дня. Кто делает уроки в субботу? Нет… Суббота – день полного отдыха и расслабления.
И совершенно особая причина любить сей благословенный день была у КВНщиков. Ведь, если вдуматься, когда ещё студенты могут собраться в опустевшем актовом зале альма-матер или какой-нибудь маленькой студии, вроде той, что уже много лет служила домом БАКу, озвучить мудрые мысли, обговорить сценарии, поссориться, помириться. Порепетировать, снова поссориться, покурить безнаказанно в окно. Выпить пива, договориться о новой встрече…
Репетиция любого самодеятельного кружка, относящегося к КВНу или нет, это всегда споры, ругань, смех, обиды… Зачастую, слёзы, хлопанье дверями. Но всегда – прекрасный результат. Потому что самодеятельность, это процесс творчества не одного человека, а многих, а коллективный разум, как известно, всегда быстрее справится с любой задачей, чем любой даже гений - в одиночку.
Почти всегда.
Репетиция три дня назад «БАК станицы Брюховецкой», а теперь, без пяти минут «БАК-Соучастников» - театр одного актёра. По справедливому замечанию Ивана, на репетицию можно было бы приходить под конец, чтобы просто получить в руки свою крошечную роль и прекрасно отрепетировать её дома… Если бы капитан команды мог стерпеть хоть минутное опоздание.
Пышущий энтузиазмом монолог был в самом разгаре, когда среди внимательно (в кои-то веки) внемлющих ему слушателей в воздух взметнулась рука.
- Можно вопрос по ходу действия? – немного нерешительно подал голос Николай.
Повисла тишина. Сидевшая на полу команда инстинктивно прянула в стороны от наглого гостя. От внезапности вмешательства в гениальную идею Демис испытал ощущение, будто проглотил язык. Наверно, что-то подобное чувствуют герои фильма, когда, чтобы налить себе чаю, нажимаешь на паузу. Чтобы прийти в себя, Демису потребовалось не больше десяти секунд. Но это были, наверно, самые длинные десять секунд в его жизни, сравнимые, наверно, только с экзаменом по менеджменту, угодившему аккурат на следующий день после празднования годовщины свадьбы родителей.
- Слушаю?
- Всё, что ты сейчас сказал, конечно, интересно… Но я не услышал ни одного пункта, касающегося концепции новой команды.
На этот раз ощущение было почти таким же, как после столкновения с деревом в сочинском дендрарии порядка двадцати лет назад. Демису даже показалось, что на лбу снова образовалась ссадина и она вот-вот сильнейшим образом заболит. Вот только позвать маму сейчас не было ни смысла, ни возможности. Глядя в большие, небесно-голубые, доверчивые глаза Николая, он почему-то решил, что и в этот раз всё будет ровно так, как он скажет. Но, похоже, планам бескровного поглощения неудачников из Армавира не было суждено сбыться.
- Хорошо, - Демис всё же потёр лоб, дабы убедиться, что не налетел на дерево в действительности. – Какие будут предложения?
- Пока не знаю, но хотел бы обсудить это… - Коля повёл плечом, как ни в чём не бывало. Заметив напряжённый взгляд Якова, Виталик быстро провёл большим пальцем по своему горлу. Яша кивнул и немного отодвинулся.
- В этой команде обычно всё решаю я, - тон Демиса был очень близок к опасному.
- Обычно, - парировал Николай, - но не теперь. Я предложил сотрудничество с целью максимально улучшить обе наши команды, сделав из них одну. Но улучшать что-то можно только обсуждая и советуясь.
Демис сглотнул, прошёлся вдоль зеркала, посмотрел на отражение своей команды. Слушать предложения других он не умел и не хотел. Всегда быть лидером. Подчинять, командовать. Всеми и всегда. Уличной компанией ребят, друзьями в школе, новеньким старшеклассником. Командой Клуба Весёлых и Находчивых. В том, кто здесь капитан, не сомневался никто и никогда. Он сам писал сценарии, руководил репетициями. Сам выматывался и выматывал команду, оттачивая каждое слово. И, естественно, все победы он считал исключительно своей заслугой, а поражения – своей личной трагедией.
- Я ни с кем, никогда ни о чём не советовался, - грозно проговорил он.
- Придётся, если твои амбиции стать настоящим чемпионом, действительно не пролезают в двери, как ты говорил неделю назад по телефону.
- Если ты хочешь стать чемпионом, тебе придётся слушать меня!
То, что произошло в следующую секунду, мало поддавалось описанию, хоть и было просто, как элементарное арифметическое действие. Едва Демис закончил фразу, Николай щёлкнул пальцами. Довольно громкий звук произвёл на всех должный эффект. Воцарилась непередаваемая тишина. Казалось, даже птицы за окном замолкли. Демис был готов поклясться, что слышит биение сердца собеседника.
- Вот оно…
Спокойный, ровный, немного глухой голос, много лет сражавшийся с дефектами дикции, проблемами коммуникации, непонятливыми родственниками и тупыми знакомыми. В тот момент он прозвучал, словно голос диктора, объявляющего об окончании войны.
- Вот оно, - негромко повторил Коля, не сводя глаз с лица Демиса. – Концепция. Два капитана, неспособных договориться между собой. Каждый имеющий собственное мнение на любой счёт.
Демису показалось, что только что кто-то засунул руку ему в голову и вытащил давно бившуюся там мысль. Мысль была похожа на птенчика воробья. Практически нежизнеспособная, слабая… Но волевая, способная, если нужно, за считанные дни набрать вес, опериться и начать самостоятельную жизнь. Откровенно говоря, ему до смерти надоело в одиночестве тащить всю команду. Какой толк в Алексее, заученно проговаривающим написанный капитаном текст? Какой смысл в голосе Виталика, если это единственное, что он может сделать для команды? И, если в Премьер-лиге ещё можно было показывать Якова в качестве антирекламы точек быстрого питания, то сейчас нужно было выходить на новый уровень. И в этом Демису действительно нужна была настоящая помощь.
- Продолжай, - медленно проговорил Демис.
- Можно каким-нибудь образом попробовать скомпоновать обычные сценарии выступлений «Брюховецкой» и «Соучастников»… Надо придумать, как… И ещё… Я помню, вы презентовали себя как категорически не поющую команду…
- Это правда, - очень осторожно встрял Виталик. – У нас полтора музыкальных образования на десятерых… А ты сам петь умеешь, кстати?
- Когда я начинаю петь, окружающие собаки начинают выть, - Николай косо усмехнулся. – Но, надеюсь, наша сборная команда запоёт довольно быстро.
Однажды, примерно за два года до решения об объединении команд, Демис пережил самый большой, с его точки зрения, провал в своей жизни. Виноват в нём, конечно, был Виталик. Виталик пел. На тот момент где-то в другой стране решалась его судьба. Конкурсы, жюри, записи, прослушивания. Его нервы на тот момент были истрёпаны так, что сил ни на что не оставалось. Держаться роли? Нет, спасибо… И, наверно, он мог бы даже запороть номер, если бы не принёс на сцену настоящую обиду: Кто-то из Первой лиги, приехавший в Юрмалу посмотреть на мастеров, окликнул его в коридоре, «Эй, красавица, встретимся вечером?». Имей Виталик в тот момент возможность огрызнуться, и всё пошло бы иначе. Но времени было в обрез. И, выскочив на сцену, он едва дождался своего выхода, чтобы забыть всё и просто спеть, именно так, как умел только он…
Зал рыдал от смеха, держась за сердце от восхищения. В сущности, никто, наверно, не обратил внимание на то, как затянулась пауза. Присев на корточки, чтобы не потерять равновесие, Демис отчётливо понял, что не только забыл текст, но и практически ничего не видит перед собой. Что сердце колотится где-то в горле и ладони вспотели, словно он впервые выступает перед какой бы то ни было аудиторией. Но страшно было другое. Мысленно он успел перенестись за кулисы, в укромный уголок за складом декораций, существование которого просто отметил для себя. На всякий случай… Вернуться на сцену не получалось довольно долго. И это пугало. Когда мозгу, неимоверным усилием воли, удалось, наконец, перехватить каплю крови, пришлось очень быстро импровизировать. И немедля тащить виновника в тот самый укромный уголок. В тот вечер, к слову, он и лишился своего дурацкого пирсинга…
Второго подобного провала Демис искренне боялся не пережить. Тема пения в команде навсегда стала для него больной и практически закрытой. Наверно, в тот момент это как-то отразилось на его лице, поскольку взгляд Виталика снова стал напуганным, а Николай спокойно добавил:
- Я сам этим займусь.

Пообедать было решено в местной пиццерии. Учитывая глубокое потрясение, пережитое на репетиции, Демис больше молчал, наблюдая за командой и гадая, какие ещё сюрпризы ему преподнесёт белобрысый парень из Армавира.
Алексей не появился и не позвонил ни до обеда, ни во время, ни после. Выяснять, что произошло на самом деле, ни у кого желания не было.
На улице светило солнце. Буквально на глазах распускались почки. Ещё утром незаметные тёмно-зелёные бутоны превратились в созвездия ярко-жёлтых цветов. По высокому голубому небу летали лёгкие облачка. Ругая себя за зря взятую утром куртку, приходилось регулярно напоминать себе, что море ещё слишком холодное…
Особой дружбы внутри команды никогда не наблюдалось. Дело было, наверно, не только в отношении к команде капитана, но в отношениях между игроками. Разные вкусы, разное образование. И то, что многие были в детстве соседями, никак не влияло на общение вне игры. Поэтому, пообедав, все разбрелись кто куда. Иван, забрав с собой Николая, побрёл домой. В силу отъезда к родителям его девушки, у парня образовалось свободное место на одну ночь. Яков отправился по магазинам.
На автобусной остановке Демиса догнал Виталик.
- Ну, и что это было? – устало поинтересовался он, стараясь не смотреть на капитана.
- Сам не пойму…
Подошёл автобус. Старый, жёлтый автобус с круглыми боками и миловидной контролёршей. Наверно, единственным человеком в городе, смотревшем телевизор чаще раза-двух в месяц. Наверно, этим и объяснялось, что каждый раз, сталкиваясь с Демисом, она начинала улыбаться. У неё даже были автографы всей команды. Она даже ездила один раз в Москву на игру…
Геленджик – город маленький. Все здесь, по сути, соседи. Но Демис и Виталик жили на одной лице, по разные стороны от дороги.
- У вас плееры одинаковые, - отметил Пашенко, выходя из автобуса. – Смотри, не перепутайте.
- Не перепутаем: у меня наушники цветные, а у него царапина через экран.

9 часов на маршрутке, наверно, не самое страшное, что может случиться. Ради большого дела можно потерпеть и не такое, наверно. Но, учитывая состояние дорог, техническое обеспечение, а так же, жару, контингент и, главное, водителя, путешествие планировалось не из приятных. Понимая всё это, Демис не сопротивлялся скорому отъезду гостя. В конце концов, главное, они начали работать. Новые идеи по объединению можно прислать и по интернету.
Перед отъездом – около 9ти часов утра – Николай заглянул к нему в гости. Оставил большую поваренную книгу по средиземноморской кухни и сумку с едой. Дабы подавить очередной, вызванный этим жестом ступор, Демис вызвался проводить гостя до станции…
Светило яркое, словно отмытое небольшим ночным дождём воскресное солнце. Тяжело кряхтя всеми запчастями, маршрутка отползла от остановки.
Наощупь включив в кармане плеер, Демос надел наушники, прикрыл глаза, надеясь, что весёлая танцевальная музыка приведёт его растерзанные чувства в норму.
С ясного неба словно хлынул ледяной дождь. Мир потерял краски, и всё вокруг превратилось в прозрачное, колючее стекло. Непривычные до незнакомости тяжёлые гитарные переборы. Странный, потусторонний голос. Низкий, но звонкий, пронзающий голову, нервы и сердце. Вызывающий желание вскочить, что-то сделать. Возможно даже, кого-то убить…
Кровь отлила от головы, сердце будто остановилось. Ладони покрылись холодным потом. И, наверно, сильно разболелась бы голова, если бы тело продолжало бы ощущаться так же, как всегда. Дрожащими руками Демис вынул плеер. Точно такой же, как его. С его цветными наушниками. С царапиной поперёк экрана. Поперёк кислотно-жёлтой надписи «Кино – Стук».

За прошедшие после возвращения домой полгода Виталик ни разу не пожалел, что так и не вернул Демису ключи от его квартиры. С одной стороны, ему нравилось по-прежнему будить пусть и бывшего любовника на работу. Выслушивание невразумительных проклятий и наблюдение за медленно просыпающимся капитаном доставляло Пашенко дикое удовольствие. С другой стороны, Виталику нравилось чувствовать хоть какую-то минимальную власть над любимым человеком.
Каждое утро понедельника начиналось примерно одинаково: в квартире всегда было тихо, жарко (окна выходили на восток) и немного пыльно. Окна никогда не закрывались, а, если и закрывались, то в щели всё равно проникал свежий воздух. Поэтому даже лёгкий запах сигаретного дыма прилично напугал. Захлопнув за собой дверь, едва не забыв выдернуть из скважины ключ, Виталик быстрым шагом прошёл по коридору и распахнул дверь в комнату.
Демис не спал. Окно было расшторено, но плотно закрыто. Пепельница, обычно стоявшая на кухне, расположилась на подоконнике и была полна окурков. Хозяин комнаты лежал на спине, закинув одну руку за голову и беспрестанно теребя лежащий на животе плеер другой. Он чувствовал себя так, словно оказался на пустынном пляже под пронизывающим дождём. Что весь мир вокруг перестал существовать. Что его армия проиграла, а его высадили жестокие враги на необитаемом острове посреди океана. Никогда раньше он не задумывался о значении слов о разбитом сердце. Но чувствовал сейчас именно это.
- Демис? – донёсся тихий голос откуда-то из другого мира. – Демис, что с тобой?
Виталик прошёл в комнату, присел на край кровати, тронул плечо капитана. Пару раз моргнув, Демис посмотрел на него. В чёрных глазах плескалось море боли и отчаяния.
- Я не знаю, - почти неслышно, хрипло проговорил он, вытащил один наушник. – Мне очень плохо…
- Что слушаешь? – Виталик с трудом переборол желание воспользоваться слабостью Демиса и дотронуться до него.
- Не знаю… Кино, наверно… или Пилот…
- Вы всё-таки перепутали плееры? – кивок. – Скучаешь? – новый кивок. – Что сказать на работе?
- Что у Карибова депрессия.
- У КВНщика не может быть депрессии. Если я так скажу, меня засмеют.
- Тебе не привыкать…
Виталик всё-таки провёл кончиками пальцев по руке Демиса. Ему долго не хватало духу признаться самому себе, что влюбился в эти руки, едва впервые увидел их. В девятом классе, перед уроком истории. Новеньким быть сложно. Сложно не обращать внимание на докучливые вопросы одноклассников. Но вот, в класс входит учительница, строго осмотрев подопечных, равнодушно бросает: «Карибов, напиши число на доске!». Невысокий смуглый парень, успевший задать больше всех вопросов, подвинул к доске стул, чтобы не тянуться, не писать число в середине. Забравшись на стул, он взял мел, начал выводить буквы. Виталик почувствовал себя плохо…
Вспоминая сейчас все эти события, он болезненно улыбнулся про себя. Не оставалось сомнений, что именно приключилось с Демисом. И осознание этого лишь причиняло дополнительную боль. А боль всегда хотелось вернуть тому, кто её причиняет. На этом базируются всё, что делает человек. На желании вернуть боль, базируется и дружба, и любовь, и секс, и драки, и кровная месть…
- Ты знаешь, - Виталик посмотрел на стол. Ноутбук закрыт. На крышке – растерзанная полупустая пачка сигарет, - а ты заслужил всё это, - он встал, подошёл к двери. - Почувствуй хоть раз то, что ты заставляешь чувствовать других. Люди влюбляются в тебя, а ты мучаешь их невниманием, издеваешься над ними. Как часто я желал, чтобы тебе было так же плохо, как так часто бывало мне! Ты сам дьявол Демис! Ты это заслужил!
От полетевшего в свою сторону пресс-папье Виталик едва успел прикрыться дверью. Пресс-папье ударилось об дверь, оставив в ней глубокую вмятину, и упало на пол. Виталик заглянул в комнату, оценил ущерб и степень риска, что орудие могло прилететь ему в голову, закусил губы.
- Пусть тебя никто и никогда не полюбит! – еле слышно проговорил он.
Демис взял новую сигарету, отвернулся к окну.
Хлопнула входная дверь.
Это чувство накатило на самом деле, едва разомкнулось прощальное рукопожатие. Парень в голубой футболке забрался в маршрутку, расположил кое-как под сидением сумку, уселся, сложившись в три погибели, передал деньги за проезд. Кто-то захлопнул дверь. Демис уже не видел, как разворачивается маршрутка. Как проводит в прощальном жесте по стеклу длинными пальцами гость. Сердце будто плавилось, капая раскалённым воском на диафрагму и желудок. Воздух вокруг казался холодным, контрастируя с огненным жаром тела. Из тела будто выкачали все силы. Ноги приросли к побитому жизнью асфальту. Не покидало чувство, что тело погрузили в ледяную воду, а глаза засыпали углями.
Он разучился плакать слишком поздно. В тот день, наверно, когда кто-то из группы решил посмеяться над Виталиком. Его загнали в угол, начали задавать наперебой глупые вопросы. А, когда Демис решил ему помочь, устроили драку. Впервые в жизни, лёжа на полу, глотая кровь из прокушенного зыка, гадая, вылезет ли фингал или нет, нельзя было плакать. Поскольку рядом сидел на корточках Пашенко. И, если он не плакал, а лишь дрожал от страха и оскорблений, то Демис и подавно должен был терпеть…
Он не заметил, как при виде той самой царапины через экран плеера, из глаз потекли слёзы. И не замечал, как, придя домой, не провёл ладонью по лицу. И тогда не предал этому значения.
Мир вокруг стал похож на старую киноплёнку. И вспышки цветов на биении ритма музыки. Такой незнакомой. Такой родной…

Сколько прошло времени, Демис понял только, когда вторично открылась дверь. Если утром он усиленно желал, чтобы Виталик, наконец, вернул ему ключи, то сейчас был даже благодарен коллеге. Первый раз больше, чем за сутки выключив плеер, Демис вышел из комнаты. Пашенко как раз разбирал сумки.
- Привет, - Виталик слабо улыбнулся. - Я купил сандвичи, сок, сейчас заварю чай… Ещё я купил сигарет, но всю пачку не отдам, потому что, если ты будешь столько курить на нервной почве, посадишь голос. Я не хочу быть единственным поющим человеком в команде…
Внимательно посмотрев на капитана, Виталик болезненно вздохнул. Бледный, небритый, помятый, заплаканный. Таким его не было позволено видеть никому.
- Иди, умойся… Я поставлю сандвичи греться в микроволновку и побегу, обещал маме не задерживаться. Я сказал на работе, что у тебя кишечный грипп, на него не вызывают врача, поскольку он капец заразный, но послезавтра ты должен быть на службе.
- Спасибо, - Демис скрылся в ванной.
- Я не собираюсь извиняться за утро, но звони, если что! Пока!

Ночь – тяжёлое время. Мало кто в мире не согласится с этим заявлением, не смотря ни на что. Не даром человек – дневное животное. У человека в большинстве случаев тёмные глаза, защищающие от света, длинные ресницы, скрывающие глаза от дневного ветра и песка. Человек маленькое и слабое дневное животное. И ночь всегда пугает его. Ночь таит в себе хищников с расширяющимися зрачками светлых или жёлтых глаз. Ночь скрывает злые намерения и потаённые желания.
Но ночь ещё и время, когда свершаются чудеса. Время, когда, засыпая, соединяются влюблённые души. Когда рождаются и осуществляются мечты. Время, когда все сердца людей, лишённые дневных переживаний, начинают биться в едином ритме.
Уснуть не получалось очень долго. В начале двенадцатого Демис начал жалеть, что не пошёл на работу. После целого напряжённого дня в обществе жутких коллег, физиономии некоторых из которых были знакомы ещё по учёбе, уснуть было бы проще. С другой стороны, лишённый сна больше суток мозг отказывался работать целый день, и на службе он вряд ли был бы хорошим помощником.
На южном небе медленно, но верно загорались звёзды. Белые, жёлтые, красные, голубые… Складываясь в созвездия, они веками вели людей в их поисках, географических, литературных, философских, научных. Тихо сияя, ярко горя, мерцая, они завораживали миллионы людей. Миллионы и миллиарды лет… Сидя на подоконнике, Демис отстранённо подумал о законе всемирного тяготения. Все тела притягиваются друг к другу с силой, зависящей от их массы. Интересно, в каких случаях этот закон действует на людей? Наверно, не только когда ты едва достигаешь макушкой плеча человека, даже, если он горбится под тяжестью собственных костей.
В начале второго, когда кончились сигареты, Демис набрал номер Виталика.

Утро среды прошло как в тумане. С того момента, когда Виталик с тихим скандалом вырвался из когтей принципов и семейной гордости своей матери и пришёл, он не сказал ни одной фразы длиннее «ненавижу тебя, Карибов». Он не ел в присутствии Демиса, мылся за запертой дверью. В постели молчал, стиснув зубы. Он не знал, радоваться тому, что капитан немного ожил, перестал всё время слушать унылый русский рок, начал есть, или расстраиваться от того, что, не смотря на всё это, Демис постоянно думал о другом.
Поднявшись на второй этаж, Демис попросил не переводить ему телефонные звонки, налил себе большую чашку кофе и уткнулся в каталоги. Состояние напоминало то, что бывает после операции. Вроде и жив, и ничего не болит… Но в то же время, всё вокруг словно в тумане. Сознание вроде присутствует, и в то же время. Словно отступило на полшага назад, от тела. Кончики пальцев, челюсти, язык, всё, что обычно помогает взаимодействию с миром, словно под глубокой заморозкой…
- Карибов! – гаркнул неожиданно кто-то в зале.
- Он просил не соединять! – немедленно вмешался Виталик.
- Это снизу! Демис, спустись к девочкам на ресепшн!
Внизу, на регистратуре туристического агентства скучали три красивые секретарши, каждая из которых успела влюбиться в каждого представителя мужского пола, работавшего над их головами. Крашенная блондинка и огненно-рыжая сидели сейчас, склонившись друг к другу и перешёптываясь. Чуть более старшая русая демонстративно читала статью в каком-то журнале. На стойке стояла небольшая корзина с цветами. Несколько веток розовой мимозы, подснежники, листья голубого эвкалипта по краю.
- Привет, красавицы, - только сейчас Демис понял, как сильно у него сел голос за прошедшие два дня. – Чьи цветы?
- Твои, очевидно, - улыбнулась рыжая.
Блондинка рассмеялась, протянула через стойку маленькую открытку.
- Она сама выпала, - заверила она, хлопая ресницами. – И упала так, что мы просто не могли не прочитать…
Под хихиканье, Демис развернул открытку. Мелким убористым почерком в ней значилось: «Не люблю нарушать правила. Не умею жить по правилам». Без подписи. Но от прочтения этих простых слов, от кончиков пальцев и плохо соображающего мозга по телу прокатилась волна ледяного жара. Сердце больно ударилось об рёбра и скатилось куда-то в желудок. Закружилась голова.
- Держись, не падай, - буркнула русая, откладывая журнал. – Мы с девочками посмотрели, мимоза означает преданность, подснежники – надежду, а эвкалипт – мужественность. То, если эту корзинку можно перевести как «Надеюсь на взаимность, мужественно жду ответа».
Только после этих слов Демис более-менее пришёл в себя. Во всяком случае, убрал руку, на которую опирался со стойки, потёр виски. Внутри колыхалось что-то невнятное, отдалённо напоминающее посторгазменную дрожь, но менее интенсивное, ласковое и тёплое. Тело ослабло. Как в тот момент, на остановке, оно захолодело. И сердце, пропустив удар, встроилось в нормальный ритм.
Прослушав всё, что наговорили, восхищаясь курьером, девушки, Демис сгрёб со стойки корзинку, оказавшуюся на удивление тяжёлой, и вернулся наверх. Под удивлённым взглядом Виталика он поставил подарок на подоконник, убрал со стола каталоги и ненужные бумажки, уткнулся в компьютер. Когда через час зазвонил телефон, довольно бодро схватил трубку, лихо отшил оборзевшую страховую компанию. Через три, не поднимая головы, перехватил кравшегося к курилке Пашенко, отобрал сигареты, отругал, отправил на место…
Что за переключатель сработал в голове в миг, когда в руки попала открытка, Демис и сам не знал. Вечер воскресенья настолько резко перетёк для него в рабочий полдень среды, что промежуточное, незнакомое, странное состояние практически вытерлось из его сознания. Он чувствовал, что никогда уже не будет прежним. У жизни появился новый привкус, ещё непонятный, но манящий и приятный…
- Старый-добрый… э, в смысле злобный Демис? – Виталик с сожалением покрутил в руках зажигалку, убрал её обратно в карман. Они стояли на остановке в компании ещё пары ребят и крашеной блондинки с ресепшна.
- А что, я куда-то девался? – Демис пожал плечами. – Слушай, сгоняю-ка я в этот магазин, из которого цветы доставили. Уж больно интересно, кто это такой смелый?
- Что, никаких идей? – Виталик прищурился и был награждён гружёной всеми образцами полиграфической продукции тур-фирмы сумкой Демиса.

Прелесть и проклятие всех цветочных магазинов состоит в том, что из-за необходимости хранения цветов в холодильниках, в зале почти всегда холодно. Салон, сайт которого значился на открытке, не был исключением. Влетев с прогревшейся за день улицы в огромный, выложенный белой и зеркальной плиткой зал, Демис почувствовал, как по телу пробежала толпа мурашек. Зато цветы в корзинке почти сразу воспрянули духом, попав в комфортную обстановку.
- Здравствуйте! – фальшиво улыбаясь, пропел флорист, разбиравший на столе большую пачку роз странного загробно-фиолетового цвета. – Чем мы можем Вам помочь?
- Ваше?
- Наше, - флорист убрал со стола розы, взял из рук клиента корзинку, почти любовно поставил её перед собой, осторожно раздвигая листья, полил из маленькой леечки в нескольких местах. – Проблемы? Вопросы?
- Один, - Демис опустился на плетёный стул, осмотрелся. – Кто это заказал?
- Мы такой информации не даём, - флорист тут же посуровил. – Тем более, заказчик специально просил о конфиденциальности.
Понятие смешанных чувств появилось у человека в тот момент, когда отобравшим у него палку-копалку собратом оказалась женщина. В этот момент природная ревность в нём пересеклась с жаждой завоёвывать и подчинять, но тут же вспыхнуло то нежно чувство, что мы сейчас зовём любовью. Желание отдать самому орудие красивой самке, смешенное с желанием не отдавать никому и ничего породило в человеке смятение чувств, растерянность и гнев…
- Заказчик? – негромко спросил Демис, чувствуя, что замерзает. - То есть, это был мужчина?
- Мы не даём такой информации…
Демис почувствовал, как изнутри поднялась волна ярости. Первое знакомое чувство за последние трое суток. Прикусив кончик языка, он медленно снял ногу с ноги, развернулся к флористу лицом, опёрся ладонями на стеклянную поверхность стола, плавно поднялся.
- Просто скажите, кто заказал цветы? – чувствуя в голосе былую силу, Демис попутно решил бросить курить. – Просто ответьте мне на пару простых вопросов, и я уйду.
Флорист, однако, не боялся в своей жизни никого и ничего. Ему приходилось такое выслушивать за этой стойкой, что другой сквозь землю провалился бы. Он был непреступен, хотя в душе уже решил всё рассказать. Просто потому, что ему всегда нравился черноглазый грек из команды, смявшей в прошлом году все стереотипные представления о КВНе.
- Пойдите прочь! – рявкнул флорист.
Демис схватил корзинку и выскочил на улицу.
Флорист догнал его через три минуты, когда он тушил окурок в большой жестяной пепельнице у крыльца торгового центра.
- Он не представился, - флорист смотрел в сторону, как делают в таких случаях в драматических американских фильмах. – Высокий мужской голос. Звонил из другого города. Корзинку выбрал по интернету, цветы – по книге «Язык цветов».
- Шепелявый?
- Немного. И медлительный до жути.
Демис кивнул и зашагал к остановке.

@темы: РПС: КВН

---

Ещё опубликованное

28.04.2012 в 13:45Пишет  Jei Tucker:

Только друзья! Часть 2 (БАК-Соучастники)

Только друзья!

Автор: Аямэ Эрли Джей
Фэндом: РПС: КВН (БАК-Соучастники)
Пэринг: Демис/Виталик, ДемисХКоля.
Жанр: Повесть
Рейтинг: R (за эмоциональную напряжённость)
От автора: Имею такое ощущение, что вынужден оправдаться за возможное историческое несоответствие по многим пунктам. Дабы скрасить эти неточности, предлагаю перестать воспринимать сие творение как РПС. А перенестись в альтернативную вселенную… (короче, я просто забил на схему сезонов)
От автора2: Под конец написания выучил карту Краснодарского края лучше карты Москвы
От автора3: Если первую половину я писал под старые выступления "БАК-станица Брюховецкая", то вторую - со скрипом, под "Скорую помощь"... Надеюсь, стиль и всё то, что понравилось читателям в первой части, от этого пострадали не сильно...
Саммери: О происхождении видов…

Часть 2

Как и неделю назад светило солнце. Пусть даже в наушниках продолжал рубить правду-матку Цой, особенно жить это не мешало. Даже способствовало хорошему настроению. Ведь эту музыку слушает вдруг ставший таким близким человек.
Близкий человек, пожалуй, отличается от родного тем, что, не зная, кто он по образованию, ещё не запомнив, сколько ложек сахара кладёт он в чай, чувствуешь его как себя. Родному человеку на автомате покупаешь сигареты его любимой марке, кладёшь две ложечки сахара, повинуясь годами выработанному инстинкту, напоминаешь об обеде, когда он закапывается в отчёты слишком глубоко. Родной человек, тот, с кем живёшь рядом много лет, будет знать, от чего у тебя болит голова, куда ты кидаешь ключи и где в твоём доме поселилась соль… Но вряд ли он почувствует, когда голова заболит, он не найдёт интуитивно ключ, пролетевший по столу чуть дальше и не досыплет в солонку белой смерти. Виталик давно уже стал родным. Но так хотелось видеть близким Колю…
Трубку не брали довольно долго. За это время Демис успел дослушать две песни, заказать пиццу и вдоволь насмотреться на вид из окна маленького кафе. Наконец, когда он уже собрался сбросить вызов, на другом конце, наконец, ответили.
- Привет, Демис. Извини, что долго не отвечал, телефон в подсобке лежал…
- Ты в магазине работаешь?
- Да, в книжном.
- Ясно. Слушай, я тут подумал, что, если как-то поработать со стилем команды?
Официант безмолвной тенью принёс заказ и удалился. После осточертевшей домашней стряпни Виталика до смерти хотелось чего-нибудь вредного.
- Мне нравится идея белого цвета, но я подумаю об этом. Извини, не могу долго говорить…
- До скольких ты работаешь?
- До десяти. Зато пятница выходной. Кстати, со мной хотят в этот раз съездить двое ребят из команды и одна знакомая, которая может помочь нам с вокалом. Как ты на это смотришь?
- Ок, всех разместим!
- Только не у Вани! Я не спал всю ночь, слушая сначала о его подвигах в Брюховецкой, потом – храп.
Демис тихо рассмеялся. Ещё раз извинившись, Николай сбросил вызов.

«Я скучал всю неделю. Всю неделю думал только о тебе. И не только потому, что мы перепутали плееры. Надеюсь, ты не против, что я добавил туда музыки повеселее? А то у нас только по одному пункту вкусы сошлись, кажется. Я говорил, что скучал? Это правда. Я скучал по твоим глазам, твоему голосу, рукам. Холодные, всегда чуть влажные руки. Живя на юге, не так плохо иметь такие под рукой. И я очень хотел бы узнать, всегда ли у тебя такая кожа. И во всех ли местах…»
Примерно такой монолог крутился в голове Демиса весь рабочий день пятницы. Сказать его вслух, глядя в глаза Николаю практически ничего не мешало… Однако, помимо не пролезающих в двери амбиций, грандиозной самовлюблённости и национальной вспыльчивости была в характере Демиса ещё и гордость размером не меньше Балканского полуострова. О, сколько раз она наступала ему на горло в самый неподходящий момент. Сколько добрых порывов, интересных шуток, ласковых слов она задушила. Сколько раз, защищая свою честь, в сторону которой никто и не думал даже дышать, Демис влезал в ненужные склоки, терял друзей и товарищей. Не говоря уже о том, сколько раз были биты Делми, Яша, Виталик… Просто за то, что оказывались правы. Поэтому, когда у остановки затормозила большая белая маршрутка, Демис просто старательно нарисовал на лице приветливую улыбку.
Из маршрутки первым делом выбрался очень толстый невысокий парень с длинными кудрявыми волосами. Придерживая дверь, он подал руку красивой девушке с пышными формами, одетую в длинное чёрное платье. Следом из маршрутки выбрался Николай, и улыбка Демиса стала искреннее. Последним на асфальт ступил человек, которого было весьма трудно не запомнить, даже, если видел «Соучастников» лишь однажды. Подумав, Демис даже вспомнил его имя – Вячеслав. Вячеслав радовал глаз как маленьким ростом, так вполне миловидной внешностью. Об этом стоило подумать…
- Привет, рабы! – Демис подскочил к прибывшим. - Добро пожаловать на галеры! Добрый вечер, сударыня, как Вас зовут?
- Вика, - девушка мягко улыбнулась. – А это Арам и Слава.
- Спасибо, Вик, - Николай улыбнулся.
Немного умерив пыл, Демис отступил на полшага назад, поднял, наконец, взгляд.
За прошедшую неделю весь город зазеленел и расцвёл. Одуванчики буйствовали везде, где смогли пробиться. Распускались листья на тополях, набухали почки на каштанах и магнолиях. В горах постепенно просыпались эвкалипты… Состояние природы, конечно, способствовало рассеянности и влюблённой задумчивости… Вот только Демис слабо допускал такую возможность в отношении себя. Но чувства наши правят нами вне зависимости от того, верим мы в них или нет. Химия это наших тел или голос Бога, но от желания подчинять чувства себе, как правило, всё становится только хуже.
Хорошо, когда находится человек, способный оборвать повисшую паузу.
- Прости, я твой плеер утащил, - Николай смущённо улыбнулся. – Но, должен отметить, что турецкий рэп, это вынос мозга!
Мозг Демиса немедленно включился. Подхватив с земли спортивную сумку Виктории, он начал рассуждать о современных тенденциях в мировой поп-культуре, быстро шагая по тротуару. Приняв нормальное направление, мысли потекли свободно и плавно, как всегда. Трепаться ни о чём проще всего. Особенно, когда рядом благодарный слушатель, человек, от одного звука голоса которого сладко сжимается сердце… Тем более, когда есть новости, которыми необходимо поделиться:
- Кстати! У нас ведь есть три новости! Первая, я дозвонился до Делми, он обещал приехать и привести Женьку и Парахина. Вторая: родители Виталика, хозяева трёхкомнатной квартиры в доме напротив моего, напротив, решили выбраться в Брюховецкую, посмотреть, как там «дача». Это хорошие. Плохая новость заключается в том, что Делми два часа назад угодил в пробку, и подъедет только часа через три. Какие будут предложения?
- У нас тоже есть новость, - подал голос Слава, - о которой все благополучно забыли. У Виктории День Рождения!
- Да ну? – Демис остановился на мгновение. – Вот здорово! Отметим заодно! Ок, тогда закинем вещи, возьмём Виталика и в магазин?
Команда активно закивала.

Виталик начал не любить Дни рождения в тот злосчастный день 15 сентября, когда родители первый раз оставили его одного в квартире и уехали в Сочи. В тот же вечер в квартире нарисовалась почти вся команда, плюс по нескольку человек из группы и хора. Всего порядка пятнадцати человек. Возглавляемая Демисом котла весьма оперативно вычистила холодильник, затоптала ковёр, сломала телевизор… Но не это было главным.
Говорят, что у трезвого на уме, у пьяного – на языке. Практика немного расширяет это расхожее выражение. На самом деле, после определённого количества спиртного человек не только начинает говорить, что думает, а не наоборот, но и ведёт себя соответственно. По отношениям человека с алкоголем можно судить о его отношениях с жизнью в целом.
Если ты экстраверт с потаёнными желаниями, неисполнимыми в силу объективных обстоятельств, ты будешь стараться что есть мочи реализовать свой потенциал, пока обстоятельства вышли покурить. Например, Делми каждый свой День рождения порывался петь.
Если ты замкнутый, но обаятельный и честный человек, скорее всего, из тебя полезет всё, что ты думаешь об окружающих. Монологи подвыпившего Якова заканчивались только вместе с его неуёмной энергией. Наутро многие переставали с ним разговаривать и старательно пытались корректировать поведение… Пару дней.
Ну, а, если ты, всю жизнь, стараясь быть душой компании, на самом деле охраняешь целый выводок тайн о себе и своей личной жизни. Если любая эмоция, допущенная на твоё живое, красивое лицо выверена и взвешена внутренним компьютером. Если внутри горит огонь, языки которого изредка, но больно жалят самых близких, скорее всего забившись в угол в обнимку с бутылкой, ты будешь сердиться на весь мир, периодически огрызаясь на проходящих мимо. К сожалению, именно этим закачивалось любое торжество для Демиса.
Утро субботы началось далеко после полудня. Виталик смутно помнил, как несколько часов назад Николай тряхнул его за плечо и спросил, поедет ли он на море. Виталик отмахнулся, натянул плед на голову и снова уснул. Сейчас ему было нехорошо, но не настолько, чтобы продолжать валяться в постели в душной комнате. Одному. Уж лучше допить остатки апельсинового сока (спасибо Вике, что уговорила взять целую упаковку), прочитать записку и начать готовить оладьи.
- О, моя любимая жена готовит завтрак…
Виталик оглянулся. Демис стоял в дверях кухни, привалившись к стене. Мстительной стороне души Пашенко было любо-дорого посмотреть на капитана. Опухшие, красные глаза, бледная до зелены кожа, сдавленное дыхание. Но в глубине души Виталик всё ещё любил этого человека… И вид его вызывал у него панику и боль.
- Садись… Или пойдёшь умываться?
- А где все? – Демис сполз на табуретку, поёжился.
- Женька и Димка поехали продолжать с Лёшей, а Делми собрал всех остальных и повёз показывать море…
- А меня чего не разбудили?
- Тебя разбудишь!
Демис вздохнул, побрёл в ванную.
Последнее, что сохранилось в его голове из вчерашнего вечера – перепался между Делми и Николаем за гитару. Виталик, кажется, отобрал инструмент у обоих, провёл по струнам… Далее наступал провал в память, в который вполне могли уместиться и оскорбления в адрес команды, и драка, и грязные приставания к первому попавшемуся объекту. Заканчивался провал сегодняшним ранним утром, когда естественные потребности организма преодолели нежелание вставать в ближайшие несколько суток. На обратном пути, цепляясь за стены и проклиная ликёроводочную индустрию всего мира, Демис случайно налетел на дверь в комнату Виталика. Дверь распахнулась, и Демису предстала весьма странная и неожиданная картина…
Пашенко спал на краю своей кровати, укутавшись в плед по самые уши. С противоположной стороны, у стены, под одеялом, вытянувшись во весь рост, крепко спал Коля.
На обнажённом плече парня спала Вика.
Зрелище настолько потрясло Демиса, что он не сразу поверил своим глазам. Но в этот момент девушка перевернулась во сне, попутно выпутываясь из-под одеяла. Платья на ней не было. Закрыв дверь, Демис отступил к противоположной стене, плохо соображая, как такое могло произойти…
Обычно такое состояние называют «как пыльным мешком из-за угла». Стоишь и не можешь понять, что произошло, не приснилось ли тебе это и, если приснилось, то почему до сих пор не можешь проснуться… Это страх, сковывающий сознание. Страх, что этот сон никогда не кончится. Что, впившись в мозг, он будет преследовать, мешая работать и жить… Это боль. Страшная, терзающая боль, чуть притуплённая алкоголем, а от того ещё более мучительная. Забившись в кресло в гостиной, Демис довольно долго не мог снова уснуть… А, проснувшись - понять, стоит ли вставать сейчас и вообще жить дальше…
- Может, позвонишь Делми, спросишь, где они? – Виталик поставил перед немного пришедшим в себя капитаном чашку свежесваренного кофе.
В тот момент, когда в ночи кто-то с размаху влетел в его комнату, Виталик естественно проснулся. Приоткрыв глаза, он заметил поверх пледа мелькнувшую в коридоре тень, подозрительно напоминающую Демиса. Не предав его краткосрочному явлению никакого значения, Пашенко отодвинулся немного от края кровати и уснул, прижавшись спиной к груди Виктории. Сейчас, анализируя подавленный взгляд капитана, Виталик судорожно соображал, стоит ли рассказывать ему об истинном положении дел или нет. Рассказать, значило навсегда забыть даже о призрачной надежде быть рядом с любимым человеком. Не рассказать – предательством его же в чистом виде. В конце концов, Виталик решил подумать после того, как восстановит квартиру после набега этих варваров. Правда, надо отдать должное гостям из Армавира, они не только не буянили сами, но и не раз осаживали хозяев.

- Оу! – Делми первым заметил спускающегося к морю Демиса. - Атаман проспался!
- Ты единственный тут называешь меня так искренне? – Демис вручил парню пакет с фруктами.
- За остальных не скажу, но я – точно. А где Виталий?
- Остался восстанавливать руины. Что море?
- По-прежнему на месте. Какого хрена Лёха нас послал?
- Не хочу вспоминать. У вас тут наливают или как?
- Да, конечно! Слава, налей атаману?
Забрав свою порцию шашлыка и большой пластиковый стакан вина, Демис незаметно отошёл в сторону, присел на одиноко валяющийся лежак. Кажется, идея отпраздновать День рождения Вики вместе, не просто способствовал знакомству, но и сплотила команду. По крайней мере, ту её часть, что присутствовала сейчас здесь.
С моря дул ласковый для раскалывающейся головы ветер. Довольно высокие волны переворачивали камни, и этот шум как ничто другое успокаивал нервы. Солнце скрылось за небольшими облачками. Температура воздуха колебалась между нормальной и прохладной.
Человек долго не рисковал приблизиться к морю, но, ступив в ласковые волны, почти сразу захотел покорить его. К тому времени, когда на воды Эгейского моря были спущены первые галеры, жители Египта уже могли добраться до Северной Америки. Папирусные, сосновые, дубовые… Плоскодонные, килевые… Парусные, вёсельные, даже моторные, на человеческой тяге, суда бороздили моря и даже океаны. С их помощью вели войны, обеспечивали пропитание. Чуть позже, а, может, и намного раньше, с их помощью человек отправился исследовать новые земли и знакомиться с новыми людьми…
- Ты где?
Демис открыл глаза и увидел сидящего на камнях Николая. Рукава серого свитера были явно коротковаты, равно как и джинсы. Одно из двух: либо у этого человека было недостаточно средств, либо в его родном городе было недостаточно магазинов…
- Между Лесбосом и Хиосом…
- Бывал нам?
- В одной из прошлых жизней… Ты подумал про то, о чём мы говорили по телефону?
Говорить было довольно больно. Казалось не то наивным не то лицемерным сидеть здесь, расспрашивать о грёзах и медитациях, после того, что было ночью. Нежнейший пух мимозы подёрнулся чернотой уже к утру пятницы. Не говоря о подснежниках, увядших на тот момент почти все. Конечно, цветам было не место в жаркой комнате, на подоконнике. Тем более после того, как их протаскали по солнцу через полгорода… Но Демис видел в этом странную иронию судьбы. В том, кем была послана эта корзинка, он не сомневался… И от того, вспоминая то, что видел ночью, чувствовал новые и новые волны боли.
- Да, подумал, - Коля глотнул вина из стаканчика, щурясь, посмотрел на море. – Я думал об интегрировании стиля «Соучастников» в стиль «БАКа». Вертикальные полоски, но с учётом белого цвета…
- Есть более конкретные мысли?
- Нет… Демис, если ты дуешься из-за моей несобранности, то должен заверить…
- Я не дуюсь! - Демис дёрнулся, резко садясь, от чего в голове снова словно взорвалась мина, и от того вдруг прорвался поток искренности и красноречия: – Я просто хочу честности в своей… в смысле, в нашей команде! Я устал от интриг Виталика, от сплетен Лёхи… Устал от того, что меня, боясь моего справедливого гнева, не ставят в известность по многим вопросам и врут мне…
Повисло молчание. Ветер, постепенно унимая боль, по-прежнему ласково перебирал волосы. Волны переворачивали камни. Камни, ударяясь друг об друга, перекатывались, шуршали, медленно, миллиметр за миллиметром обтёсывая свои бока, превращаясь сначала в гладыши, и, постепенно, в песок.
Глядя в даль моря, Демис почувствовал, как накопившаяся в его сердце обида медленно закипев, выплёскивается через край. Хотелось, наверно, придушить кого-нибудь. Или хотя бы что-нибудь порвать… Или заплакать. Но последняя директива была запрещена…
- Не надо мне врать, - закончил он. - Ни для кого это пока добром не кончилось.
- Но…
Но Демис уже не слушал. Встав с лежака, он вернулся к команде, включился в общение. На душе его повис камень. Но необходимости быть душой компании это не отменяло…

Делми уехал вылавливать Батона и Парахина из ласковых, но цепких объятий Алексея. До этого Вика всех тщательно прослушала и пообещала к Юрмале превратить команду в настоящий казачий хор. Ночью прошёл дождь. В корзине завял последний подснежник.
Думать о том, что завтра снова придётся тащиться на работу, а после – выслушивать от родителей Виталика всё, что они думают по поводу разгрома квартиры, того, что их сын снова живёт не дома, а заодно, где они видели весь их КВН, команду и, конечно же, отношения, не хотелось. Не хотелось ночевать в огромной квартире, на постели, пропахшей сладкими женскими духами и едва различимым мужским потом. Но, прежде всего, задолго до этого, не хотелось отпускать большую белую маршрутку с гордой надписью на лобовом стекле «Геленджик-Новороссийск-Армавир». Не смотря ни на что, не хотелось разнимать рукопожатия, сводить глаз с бледной кожи гладкого лица, с коротких серебристых волос. Он не отводил взгляда. Слишком наглый или слишком глупый? Слишком наивный. И добрый. С большим сердцем, несомненно, любящим. Но только кого?..
В понедельник на стойке регистратуры у восторженных секретарш стояла композиция. Три алые розы в ветках цветущего миндаля и горной сосны.
«Верю. Надеюсь. Люблю».

Что, в сущности, такое неделя?
Понедельник, когда включаешься в жизнь лишь за двадцать минут до конца. Когда идёшь, держа зонтик больше над крашеным блондином, с которым свела судьба больше десяти лет назад, чем над собой. Когда, поужинав с его родителями и забрав гостинцы из дома, возвращаешься к себе. Упав на кровать, долго косо улыбаешься, думая о волшебных выходных позади. И мрачнея до слёз, вспоминая предательство посреди них.
Вторник, когда, проснувшись до будильника от ласкового прикосновения к волосам, невольно, ещё не вернувшись из мира грёз, произносишь его имя. Почувствовав острые ногти в плече, понимаешь, как ошибся. Не думаешь извиняться. Записываешь мысли на краешке рекламного проспекта. Идя домой, покупаешь в качестве извинения мороженное. Конечно, ему его нельзя… Но, если очень хочется, то можно.
Среда, когда вскочив с готовым сценарием в голове посреди ночи, включаешь ноутбук, музыку, свет. Начинаешь записывать отдельные фразу, делая на автомате ссылки об общем сюжете. Когда концепция готова уже настолько, что можно сразу бежать на сцену. Когда остаётся написать только пару песен… Когда в обед выгребаешь из ящика крашеного блондина сигареты. И даришь ему вечером веточку пурпурного гиацинта, прося прощение за то, что творится последние дни. И, наслаждаясь, слушаешь проклятия в адрес пахучего цветка, вызвавшего приступ мигрени.
Четверг, когда посреди рабочего дня неожиданно звонит мобильный телефон. Когда приходится рукой прижать грудь, в попытке успокоить сердце, прежде чем ответить. Когда, выслушав идею серебряного цвета в костюмах, начинаешь смеяться, не представив себя в белом, а просто от счастья слушать этот голос. Когда, идя домой, покупаешь чёрную рубашку. С серебряными узором.
Когда наступает пятница, уже не можешь сосредоточиться, хоть и не знаешь точно, увидишь ли вечером его усталую с дороги физиономию. Его голос вчера ночью был грустным. Он звонил, лёжа в постели, тайком от родителей. Просто решил позвонить. Сказал, что очень устал. Что соскучился. И назвал атаманом…

Он действительно выглядел очень усталым. Бледным, замотанным… При виде зеленушного оттенка на бледной коже, Демис испытал желание свернуть шею всем, кто мучил Николая всю неделю.
Новый приступ жгучей боли в груди при воспоминаниях недельной давности. И сладкая волна от прикосновения длинных тонких пальцев к ладони. Сегодня больше не будет никого. Иван взял на эту неделю отпуск и свалил в Брюховецкую. У Якова учёба. У Пашенко – культпоход с родителями на балет. Команда будет завтра. Завтра будут обсуждения сценария, шуток, споры о том, стоит ли идти в сезон или сразу подаваться на Юрмалу… Всё будет потом. Сейчас – чай, ужин. Сейчас обменяться, наконец, плеерами. Обсудить новости. Поболтать о работе, спорте, учёбе… Выплеснуть, наконец, друг на друга всё, о чём обычно говорят люди, знакомясь и начиная дружить.
Дом окутывали лёгкие серые сумерки. Закончился чай. Шевелиться не хотелось. Силы оставались только на то, чтобы коротко переговариваться, лёжа на кровати, не раздеваясь.
- Ты бросил курить?
- Да… И так редко, а потом подумал, чего это я голос порчу, и бросил… А ты?
- Мама не работает с моего седьмого класса. Если бы я хотя бы взял сигарету в руки, одно моё ухо отправилось бы на поезде в Москву, а другое – в Дели.
Тихо рассмеявшись, Демис повернул голову, посмотрел на длинные ноги Николая, закинутые на изголовье кровати. Хотелось бы забраться под одеяло, прижаться к его плечу. Может быть, даже подумать о том, что всё бывает в первый раз, поддаться, почувствовать то, что обычно чувствовали в этой постели другие… Ведь он никогда не отличался верностью. Но почему-то всегда требовал её от других.
- Как там, кстати, Вика?
Имя кольнуло горло и немного – сердце.
- Работает. Разработала схему, по которой сможет заниматься даже с теми, у кого нет скайпа. Честно говоря, за всю неделю я говорил с ней один раз по мобильному.
- Разве вы не…
- Нет…
Демис сел, чувствуя сильное головокружение и сердцебиение. От наплыва чувств у него подскочило давление.
- Но вы же…
Он снова уронил голову на подушку, закрыл глаза, сжал пальцами переносицу. Воспоминания и воображение широким потоком обрушились на него. Он видел словно наяву, как занимаются любовью крепкий, очень высокий мужчина с белой, почти прозрачной кожей и красивая женщина с пышными формами и длинными волосами цвета молочного шоколада.
- Нет. Ты видел нас вместе тогда?
- Да…
Кровать скрипнула, прогибаясь под весом меняющего положения человека. Щеки коснулись прохладные пальцы. Не лаская - привлекая внимая.
- Хочешь, расскажу, что на самом деле произошло?
Слушать оправданий на самом деле не хотелось. Нет оправданий тому, что спишь в обнимку с обнажённой женщиной кроме секса. Упрямая, гордая натура Демиса ещё в детском саду решила, что всегда и во всём он будет верить только себе. Своим глазам. Своим мыслям…
- Когда все уснули, Вика попросила у Виталика что-нибудь переодеться, поскольку Делми уснул на её сумке. Виталик дал ей халат своей мамы. Мы втроём перебрались на кухню, выпили ещё немного. Потом Вике стало плохо. Мы отвели её в комнату. Вике было холодно, мы вспомнили мудрость из одного старого фильма о том, что один индеец замёрз под одеялом, в то время как два под таким же одеялом выжили… Я, действительно, был очень пьяным. Я уснул, едва снял футболку. Под утро в комнате стало жарко, Вика сняла халат… Вот и всё…
На потолке была трещинка в виде звезды. Первым её заметил Виталик, валяясь как-то на кровати несколько лет назад. Потом появилась привычка смотреть на неё, засыпая. Почему-то она успокаивала, напоминала, наверно, старое детское стихотворение не то Заходера, не то Барто… А ещё казалось, что, если очень долго смотреть в хитросплетение чёрных чёрточек на серовато-белом фоне, сквозь них начинает становиться видно небо, полное звёзд… Небо чуть качнулось, волоски трещинок на штукатурке расплылись будто в окуляре плохо настроенного бинокля…
Когда слёзы наполняют глаза человека, он невольно опускает веки. Не потому, что солёная жидкость ест нежную склеру. А от того, что, полагаясь в основном на зрение, человек не может долго терпеть мути перед глазами. Потому что, поддавшись эмоциям, человек может не заметить врага или другую опасность.
Практически невозможно было признаться себе в том, что все принципы, гордость, самомнение только что оказались провёрнуты через мясорубку. В том, что сердце давно уже (две недели, это срок!) истерзано недомолвками, сомнениями… острой зависимостью от присутствия рядом полной свой противоположности. В том, что, если это продлится ещё хоть пару дней, узел лжи и предетельств затянется так сильно, что станет невозможно смотреть в глаза кому бы то ни было, не только из команды.
- Человеку свойственно видеть свои недостатки в других, - Демис открыл глаза, только сейчас чувствуя влажные дорожки на висках. – Прости…
Вместо ответа запястья коснулись длинные холодные пальцы. Чуть влажные не то от волнения, не то от дистонии.

Когда мама уснула. Когда отец надел наушники и уткнулся буквально носом в компьютер. Когда кошка свернулась клубочком на кресле. Виталий Пашенко осторожно толкнул незапертую дверь.
На улице накрапывал дождь. Длинные белые волосы скручивались от влажности и становились похожими на мочалку. Белая выходная рубашка, в преддверии грозы, пропахла потом и бензином.
Переходя улицу, он думал о том, зачем опять сбегает из дома. Зачем нервирует родителей, сердит Демиса. Он думал о проигрышах и выигрышах. О зависимости от них настроения команды и капитана. Капитан любил весь мир, получая призы и награды. И ненавидел всех вокруг, завоёвывая вторые, третьи места. Быть лучшим. Любить лучших, быть с лучшим…
«Это твоя награда», - справедливо отметил он однажды, ставя КиВиНа в Золотом на полку в комнате Виталика. Наверно, это было первое и последнее, что он сделал в жизни справедливо…
Осторожно повернув в замке ключ, Виталик зашёл в узкий пыльный коридор, снял туфли. Безэмоционально взглянул на сумку, оставленную на калошнице. Он представлял, что увидит. Ведь Иван уехал, у Яши дома родители, а у Демиса категорически негде спать кроме его собственной кровати. Толкнув легонько дверь, он прошёл в комнату, взял со столика разбитое пресс-папье, сел в кресло.
Демис, как обычно, спал на спине, закинув руку за голову. Он уснул, наверно, не закончив разговор. От усталости и нервного перенапряжения. Словно больной, всю неделю прометавшийся в лихорадке и вдруг почувствовавших себя лучше.
Николай лежал на боку, зарывшись носом куда-то под плечо капитана, обнимая его поперёк груди. Переплетя свои пальцы с его.
Болезненно прикусив губу, Виталик запрокинул голову, сжал пресс-папье. Он помнил каждую минуту, проведённую рядом с ним. В школе, когда сердце только учится любить. Когда боль от поражения команды равносильна боли от потери близкого. Когда уставшим нервам и мускулам ещё не нужны для продления жизни ни секс, ни алкоголь, ни табак. В институте, в пустоте нового дома, в одиночестве непривычного шума моря. В репетициях, выступлениях, проигрышах и победах. За кулисами, впервые, снова. Вместе, как, казалось, навсегда...
Поднявшись, Пашенко прошёл по квартире, собирая кончиками пальцев пыль с горизонтальных поверхностей. Сколько они помнили страсти, боли… Об этот комод его приложили головой, и он не поехал на ту игру. Проигранную. А на кухонном столе чуть раньше занимались любовью, отмечая почти победу. Голова кружилась от страсти, длительного перелёта, волнения, усталости…
На холодильнике, прижатый магнитами, привезёнными из Греции – не им, другими – висел блокнот. Вырвав из него листок, Виталик сел на табуретку, чуть качнулся по привычке. Конечно, мама его убьёт. Надо искать другое жильё. А ещё – другую работу… И, кажется, новую команду…

«Привет… Прости, я повёл себя как предатель. Как трус, точнее говоря. Видя, как сильно ты полюбил его, я должен был рассказать, что произошло в пятницу ночью… Но промолчал. Я хотел вернуть наши отношения, вытащить их из кризиса… Но лишь продлил агонию.
Прости…
В понедельник я напишу заявление об увольнении. Утром позвоню Лёхе, спрошу, можно ли будет пожить у него в Краснодаре, пока не найду работу…
Прости. Я знаю, что казаки не бросают своих. Но я, наверно, не казак.
Спокойной ночи, атаман…»
Смяв записку, Демис с размаху врезал кулаком по стене.
- Скотина! Убью!
Меньше всего составляющих у гнева. Вспыхнув, вспоминаешь мигом все промахи того, кто вызвал гнев. Каждая фальшиво взятая нота, начиная с хора в девятом классе, стоит в ушах. Перед глазами толпятся протащенные на сцену плохо отрепетированными репризы. Руки сжимаются в желании ухватить наглеца за крашеные волосы и приложить как следует о стену.
- Тише!
Демис не сразу понял, что его остановило, тихий мягкий, как пух розовой акации голос, или лёгкое прикосновение к плечу.
- Дай сюда записку, - Коля мягко, но настойчиво вытащил из пальцев Демиса листок, сел за стол, чуть щурясь, прочитал. – Вот истеричка… Что думаешь делать?
Вот что Демис в данный момент не делал, так это не думал. Кофейная чашка уже полетела на пол, вслед за попавшей под горячую руку тарелкой. Теперь по полу, под босыми ногами мотались, собирая на себя пыль, белые соцветия цветной капусты и кружочки сосиски.
- Убить за такое мало! – Демис схватил турку и запустил ею в стену. Горячие брызги кофе разлетелись по всей кухне. – Кто петь будет, мне интересно!? Ты? Я? Парахин, чтобы ему до самой Юрмалы икалось! Между прочем, мы именно из-за него в тот раз проиграли! Нас зритель не понял!
Развернувшись на 180 градусов, Демис наткнулся взглядом на Колю. Потирая обожжённую брызгами руку, он сидел, чуть сжавшись, и внимательно наблюдал за метаниями визави. В свете лампочки, включённой ввиду очередного пасмурного дня, его волосы казались совсем белыми. В кристально-чистых голубых глазах читалась та же боль, то же горе и тот же праведный гнев, что верховодил сейчас над всеми чувствами Демиса. По длинной, узкой кисти руке расползалось красное пятно ожога.
- Успокойся, - Николай разгладил складки на лежавшей перед ним записке. – Силой мы всё равно никому лучше не сделаем…
Глубоко вздохнув, Демис внезапно для себя испытал острую нехватку поддержки и тепла в жизни. Говорят, что в один прекрасный момент любая лошадь, на которой пахали всю её жизни, останавливается посреди поля. И, если в этот момент хозяин не выйдет из-за плуга и не возьмёт трудягу под уздцы, она непременно ляжет и умрёт. И меч, которым без устали бьются денно и ночно, непременно сломается, если не вложить его в ножны, подвязанные к поясу и не сказать «спасибо». Усталость тела. Усталость металла. Точка напряжения, от прикосновения к которой может разлететься на куски любое, самое прочное стекло.
Парой шагов пересеча маленькую кухню, Демис нерешительно обнял Николая за плечи, и тут же почувствовал на спине сильную руку, притягивающую ближе. Колючие и при этом мягкие волосы под ладонью, казалось, выключили всю злость, оставив лишь боль и растерянность. А ещё – нежность и благодарность. Чувства странные, дикие, незнакомые… Но приятные и очень сильные.
- Хочешь, я с ним поговорю?
- О чём?
- О том, что взрослением жизнь не заканчивается…
Демис нехотя отступил, выудил из-под стола вторую табуретку, сел.
- Что ты имеешь в виду?
- Мы очень долго говорили тогда на кухне. Он рассказал, как его родители решили, что на их малой родине ребёнку со слабым здоровьем и выдающимися вокальными данными будет легче учиться. Как влюбился в тебя в первый день, когда увидел…
- Четвёртого сентября 1997 года… - Демис нервно нашарил на столе руку Коли, вцепился в неё как в спасательный круг.
- Он рассказал о том, как вы стали жить вместе…
- В мой День рождения на втором курсе, когда усилиями Парахина и Батона сгорела моя комната в общежитии…
- И чем больше он говорил, тем больше я понимал, что его любовь к тебе не исчезнет до конца никогда. Это любовь ребёнка к домашнему животному…
- Ну, спасибо…
- …Или старшему брату. К тому, кто всегда будет рядом, не смотря ни на что. Братья женятся, но сёстры, хоть и ревнуют их жён, продолжают любить своих братьев. Однажды младшие сёстры влюбляются и выходят замуж… Но продолжают любить своих братьев и быть с ними лучшими друзьями.
Демис оторвал взгляд от заметно пульсирующей голубой жилки на запястье Николая, поднял голову. Хотелось курить. Но он же бросил. Странно и незнакомо хотелось спрятаться куда-нибудь, где не будет больше никогда кроме их двоих. Где не будет дождя, зарядившего на всю неделю. Не будет липкого от кетчупа и сосисок и скользкого от капусты пола. Не будет удушливого запаха кофе… Не будет ничего кроме больших прохладных ладоней, колких белых волос и мерного тихого биения сердца…
- Я не смогу ему этого донести, - голос звучал затравленно.
- Я смогу, - Николай поднялся, коротко поцеловал Демиса в губы и вышел в коридор.

Сердце никогда не разбивается сразу и до конца. Обычно ощущение такое, будто его медленно и планомерно пилят большой двуручной пилой. И каждое движение отзывается страшной болью во всём теле. Слёзы стекают каплями крови по сердцу и по лицу. Когда за окном идёт дождь, плакать легче. Кажется, будто природа поддерживает тебя в твоих мучениях и чувствует твою боль.
Собрав с лица слёзы, Виталик посмотрел в окно, уткнувшись лбом в холодное стекло. За прошедшую ночь он устал плакать. Устал, содрогаясь всем телом, чувствовать, как внутри умирает частичка души. Грудь и живот болели от рыданий. Голова и глаза – от нервного напряжения. Он сгрыз ногти и губы, перебрал все проклятия…
- Виталик! – в комнату сунулась мама. – С тобой хочет поговорить некто Архипенко Николай.
- Пусть убирается! – Виталик отвернулся к окну настолько, насколько позволял узкий подоконник.
- И, всё-таки, я зайду… Поставите зонтик? Спасибо… Виталь?
В отражении на запотевшем стекле проявились очертания очень высокого молодого человека. Вздохнув как можно глубже, Виталик оглянулся. Ненависти непосредственно к Николаю он не испытывал. Он понимал, что так уж сложилось, и этого не изменить. И в их команде два капитана, и они будут вместе. Потому что одна голова, особенно Демиса, хорошо, но две, тем более, с Колиной, лучше. Потому что команде нужен новый толчок навстречу к заветной мечте. Да просто потому, что того, кто дарит возлюбленному розы и цветы миндаля, нельзя ненавидеть…
- Чего тебе?
Говорить было очень больно. Но, по крайней мере, можно было дышать.
- Не уходи из команды, - Коля присел на край кровати.
- Назови хоть одну причину, чтобы я этого не делал…
- А кто петь вместо тебя будет?
- Пусть Демис поёт.
Виталик сполз с подоконника, взял на столе несколько салфеток, высморкался, посмотрел на себя в зеркало. Опухшие от бессонной ночи глаза, покрытая красными пятнами кожа… В таком виде он не хотел бы показываться никому на свете. Тем более, своему сопернику.
- Ты представляешь себе Демиса, поющего «Натурал Константин»?
Несмотря на боль, и моральную, и физическую, Виталик невольно улыбнулся.
- Послушай, - продолжал Коля, - я даже представить себе не мог, как виноват перед тобой. Но, даже, если бы я знал о ваших отношениях, я бы не смог сдерживать чувства. Просто такая привычка, если есть шанс, почему им не воспользоваться. Если шанса нет, его нужно придумать. Как говорится, выиграем – выиграем, не выиграем… всё равно выиграем. Я хочу, чтобы ты понял две вещи: ни я, ни Демис тебе не враги. И второе, ты найдёшь ещё человека, который будет сдувать с тебя пылинки, которого ты полюбишь по-настоящему…
На протяжении всего монолога, Виталик стоял посреди комнаты, обхватив себя руками, и безотрывно смотрел в зеркало. Он не видел своего отражения. Его взор был погружён глубоко внутрь. В память о первой встрече, первом поцелуе… Первой ссоре. Он чётко понимал на протяжении всей жизни, что человек, находившийся рядом с ним, казалось, всегда, испытывает к нему чувства, отличные от понятия любви в общечеловеческом смысле. Он видел в Виталике игрушку, домашнего питомца… Предмет роскоши, красивый аксессуар. Друга, помощника. Заместителя. Поющий минимум… Но далеко не любимого человека, которым полагается дорожить. Это было видно в каждом его движении, в каждом поступке. Не в излишней и ненужно грубости даже, а в том, как не раз находились на подушки чужие, мужские и женские, волосы. В том, что, защищая на людях, он мог изводить после, дома. До недавнего времени – только длинным языком. Было видно, как сильно и безнадёжно он влюбился, уже, когда получил письмо с предложением об объединении команд.
Прикусив губу, Виталик коротко вздохнул. И вдруг почувствовал, что от всей боли, переполнявшей его всю эту ночь, осталось только тянущее ощущение в перетружденной диафрагме и песок в глазах.
- Он будет издеваться надо мной на сцене и в жизни…
- Не будет, - Николай коротко улыбнулся. - Не обещаю, что буду всегда тебя защищать, но, если разумные пределы справедливости будут преодолены, конечно, вмешаюсь.
Ещё раз взглянув на себя в зеркало, Виталик подошёл к двери. Всё ещё было немного грустно, но то была грусть, схожая с прохладой после дождя, когда из-за туч уже выбирается солнце, а в лесу начинают тихонько щебетать перепуганные птахи.
- Так и быть, - Виталик резко развернулся, слабо, но искренне улыбаясь, - я остаюсь!

@темы: РПС: КВН

---

Опубликованное

15.04.2012 в 04:25

Пишет  Jei Tucker:

История о Вселенском зле, Тёмной армии...(Вятка, БАК-Соучастники, Сборная Прибалтики)
Если кто-нибудь возжелает сие отбетить, будет тому герою нижайший поклон и уважение до конца дней...

История о Вселенском зле, Тёмной армии, двух троллях и пяти котятах.

Автор: Аямэ Эрли Джей
Фэндом: РПС: КВН (Вятка, Сборная Прибалтики, БАК-Соучастники)
Пэринг: Явный - Артём Гагара/Князь(капитан "Рижских готов"); Так же, разрешаю нафантазировать любые другие слешные и гетные сочетания, не противоречащие главной мысли.
Жанр:Вы не поверите, но задумывался юмор...
Рейтинг: PG-13
От автора: Пока писал, окончательно влюбился в «Вятку» и «БАК-Соучастников»…
Who is Who
Саммери: Однажды в Сочи, неизвестно, как, встретились в одном семейном отеле Демис и Коля, сбежавшие от команды, семей, поклонников и обязательств, команда Вятка, приехавшая порепетировать на свежем воздухе и Рижские готы, просто перепутавшие север и юг…

- Вы гладили котёнка!
- Может, я гладил ужин?
(с)Вятка, 1/8 2012

Желанию протереть глаза противостояло только твёрдое знание, что размазанная тушь хуже отмывается, чем не размазанная. Пятнадцатисантиметровая платформа сейчас не превозносила над землёй, а тяжёлыми кандалами тянула вниз. Больше всего на свете хотелось сжаться до размеров таракана и на третьей космической удалиться с глаз долой. И тот факт, что человек, стоявший в коридоре и усиленно пытавшийся изобразить на перекосившемся от отвращения лице хоть какой-то намёк на радость от внезапной встречи, был ниже Зомби и без платформы, доводил до истерики.
- Д-добрый день, Демис, - Зомби выдавил улыбку. – А Вы в гости к кому-то, да?
- Да нет, - Демис, наконец, перестал пытаться придумать, что может быть радостного в проживании в одном девятикомнатном доме с прибалтийской нечистой силой, - живу я тут... В отпуск, - капитан БАК’а проглотил ругательство, - приехал. А ты?
- Аналогично, - проговорил Зомби, сделал полшага назад, затем ещё полшага и опрометью бросился обратно на второй этаж.
Однако, влетев в номер, он пожалел, что вообще согласился на эту поездку. Вся компания готов, приехавшая отдохнуть немного на природе, забилась в угол. В середине большой четырёхместной комнаты стоял высоченный парень с коротким белым ёжиком на голове и надменной улыбочкой на устах.
- Вот повезло, - наконец, проговорил он, презрительно фыркнув, - а то я уже начал по нашей команде скучать… Ну, бывайте!
Николай резко развернулся и удалился из номера.
Зомби, нервно дрожа и хихикая, сполз по стенке на пол.

Через пару часов из номера готов осмелился высунуться лидер команды Князь. Оглядываясь по сторонам, он короткими перебежками добрался до кулера, налил себе в пластиковый стаканчик воды, развернулся… И лоб в лоб (точнее, лоб в грудь) столкнулся с высоким, сурового вида молодым мужчиной с гладко бритым черепом и чёрной бородкой. От столкновения вода выплеснулась на его чёрную рубашку.
- Простите, - проговорил Князь, чувствуя, что сейчас потеряет сознание. Что такое «не везёт» и как с эти бороться, он себя спрашивать давно перестал.
- Где я тебя мог видеть? – сурово-грустно поинтересовался мужчина, отряхивая рубашку.
- Не знаю…
Князь посмотрел на свои намокшие чёрные носки в опасной близости от чёрных ботинок мужчины. Врать было, конечно, нехорошо… Но и расписываться в собственном смертном приговоре не хотелось. Отстранённо Князь подумал, с чего вдруг его команда стала такой трусливой. Почему суровые готы пасуют перед лицом более опытных, чем они, но таких же квнщиков. Допустим, страх перед капитанами БАКа мог быть вызван естественным желанием не быть затролленными до конца уже этих выходных. Но пугаться, в сущности, союзников, тёмной армии «Вятки», не было смысла…
- А, вспомнил, - Дмитрий чарующе улыбнулся, – в КВНе. Сборная Прибалтики, значит, да? Рижские готы…
- Вселенское зло, - Князь заискивающе улыбнулся.
- Хотите быть вселенским злом, переименовывайтесь в Питерских геев, - огрызнулся Командор и, посмеиваясь фирменным смешком Дарта Вейдера, удалился.

Вечер прошёл за обсуждением происходящего. Парни единогласно проголосовали за то, чтобы съехать, но Особь волевым решением попросила подождать. Ей всегда была интересна теория конфликта и способы выхода из него. А ещё у Особи была тайна… Но её открывать она не собиралась никому. По крайней мере, из своей команды.
Воровато оглядевшись, она поправила воротник рубашки и направилась через пляж в сторону разломанного сарая. Солнце припекало, пронизывая чёрный купальник, обжигая тонкую белую кожу. Мелкие камушки переворачивались под высокой пробковой платформой босоножек. Тонкая рубашка липла к спине. Тени от полей соломенной шляпы не хватало, чтобы скрывать лицо, а большие тёмные очки, казалось, только усугубляли атаки солнечной активности.
Проходя мимо двух шезлонгов под одним большим белым зонтиком, девушка неожиданно зацепилась ногой за торчащую из-под песка корягу и грохнулась на землю. Тихо ругнувшись, Особь хотела подняться, но то, что она услышала, заставило её замереть.
- Повезло с соседями, нечего сказать… - без привычной спеси голос Николая узнать было практически невозможно. – Мало этих моральных уродов из морально отсталого СНГ, так ещё и брутальщина прямо под нашим номером завелась! Вот скажи мне, они хоть иногда улыбаются, а? А что у них за концепция? И вообще, откуда они на нашу голову свалились!?
- Из Кировской область, - с плохо скрываемым раздражением отозвался Демис.
- Да хоть из Псковской! Хоть из Ямало-Нененского Автономного округа! Хоть из Мачу-Пикчу!
- Да тише ты! – Демис протянул руку, но, Коля отмахнулся, отвернувшись. – У тебя сколько отпуск? 5 дней. Тебе его за какие заслуги дали? За нервный срыв. Я с тобой? С тобой, и в обиду тебя давать не собираюсь. Так что, пожалуйста, забудь ты и про готов, и про тёмную армию… Бог с ними! Главное, мы на море, вместе, одни. Ничто в мире не стоит твоей кислой физиономии, понял?
Подобрав слетевшую с ноги босоножку, Особь медленно поползла на четвереньках в сторону ближайших кустов.

Князь нашёл эту нишу очень быстро и был так рад от того факта, что из нового укрытия видно почти всё побережье, а его не видно практически ниоткуда, что позволил себе немного попищать от счастья. Затем, взяв себя в руки, он сбежал с пригорка вниз, перемахнул через заборчик, перебежал дорогу, купил в ларьке два беляша и бутылку домашнего вина и бросился обратно. Но, подбежав к нише, он чуть не выронил покупки.
В нише сидел невысокий, очень худой парень с кудрявыми волосами цвета ткемали и чёрной бородкой. Он был одет в рваные во всех направлениях джинсы, шлёпанцы и гавайскую рубашку с изображением пальм и катамаранов. Князь видел его раньше по телевизору, в составе команды «Вятка». Генерал Алкоголь, начиная со вступления команды в Высшую лигу.
Только этого не хватало…
- Привет, - потеряно проговорил Князь, комкая бумажный пакет с беляшами. – Что ты тут забыл?
- Привет! – Артём добродушно улыбнулся. - Сижу, слежу за нашим побережьем. Присоединяйся!
- Не уберёшься, а? Я первый это место нашёл!
- Здесь достаточно места для двоих! Садись, - игрок «Вятки» чуть подвинулся. – Я не хочу ни с кем ссориться!
Выругавшись, Князь зашагал прочь… Но, оказавшись на свету, вдруг ощутил острый приступ ненависти к солнцу, теплу, людям и всему прочему, чего здесь было предостаточно. И вдруг стало ясно, как белый день, что те же причины двигали и генералом Алкоголем, пришедшим сюда. Пожалуй, его доброжелательность мало распространялась на окружающих, допекших до спинного мозга….
Несколько раз глубоко вздохнув, Князь вернулся под навес орешника, бросил на примятую траву пакет с беляшами и бутылку с вином.
- Бери, - скупо выдохнул он, располагаясь как можно дальше от Артёма. – Но я с тобой не разговариваю.
- Не возражаю! – парень из «Вятки» скрутил крышку бутылки и припал к горлышку.

Котят было пять. Два чёрных, чисто белый, белый с цветным хвостиком и трёхцветный. За прошедшие с момента их обнаружения два дня Особь ещё ни разу не видела их маму, а потому самоотверженно взяла эту функцию на себя. Никто в компании не знал, куда девается их подруга три раза в сутки. Но они и не интересовались.
Котята с удовольствием лазали по рукам и ногам девушки, играли с большим пером, которое она нашла на берегу и ели всё, что она приносила. Особь чувствовала себя совсем другим человеком рядом с ними. Милые, маленькие пушистые комочки с острыми как иголки коготками лазили по ней как по дереву… И на глазах у девушки выступали слёзы счастья.
Особь играла с трёхцветной девочкой, держа на коленях её чёрного братика, уснувшего после обеда, когда вход в сарай перегородила почти треугольная тень. Вздрогнув от неожиданности, девушка оглянулась. Тень резко развернулась и строевым шагом метнулась в сторону пляжа.
- Командор! – Особь положила котёнка на пол и, подобрав солнечные очки, бросилась следом. – Командор, подождите!
Капитан сборной Кировской области на оклик не отреагировал…

Зомби пил воду, облокотившись на тот же самый кулер, когда словно из-под земли перед ним возникла Чёрная Вдова. В длинном чёрном сарафане она выглядела практически как на сцене. Строгая готесса, женихи которой, согласно амплуа, доживали только до алтаря, с длинными тёмными волосами и большими карими глазами. Симметричными и одинаковыми. Не то что, у Особи.
- Привет, трус, - девушка сложила на груди руки, задумчиво прикусила пирсинг в языке. – Какого хрена вы с Князем так перепугались этих местных? Ты что, не видел, какие у них были усталые лица? Обходить их стороной стоит, но бояться…
- Извини, - Зомби смял стаканчик. – Но я не девушка и не пидор, наблюдательностью блистать не обязан!
- Эй вы, летучие мыши на водопое!
Оглянувшись, готы увидели красивого блондина в чёрной майке, уверенным, почти строевым шагом приближающегося к ним.
- И Вам, добрый вечер, генерал Жадность, - голос Чёрной Вдовы прозвучал немного более замученно, чем хотелось. – Тёмная армия тоже, - она покосилась на капитана, - злоупотребляет горячительным?
- Мы умеем держать себя в руках, - огрызнулся парень, осторожно, но крепко ухватил девушку за руку, отодвинул со своего пути, взял из держателя пластиковый стаканчик. – Но больно уж тут жарко.
- Да что вы тут вообще забыли!? – второй раз за двое суток сталкиваться с членом одной и той же команды, с точки зрения гота, было уже не смешно. – Протяжённость побережья Сочи одна из самых больших в мире! И почему, во имя Анубиса, вы поселились именно там, где живём мы!?
Тираду Зомби закончил в удивительной тишине. Подняв голову, он увидел, что его подруга и генерал Жадность стоят с белыми, как полотно лицами и смотрят куда-то на уровне плеча гота. Медленно развернувшись, Зомби отшатнулся, чуть не сбив кулер.
- Примерно то же самое и я хотел у вас у всех спросить, - ядовито процедил Демис.
- Вы и так здесь живёте! – донёсся с лестницы голос Командора. - Какого чёрта в Сочи припёрлись!? Могли бы, скажем, в Питер съездить, разнообразия ради!
- А почему вы не поехали в Пермь, например? Вот ЧП вам обрадовались бы!
- Прекратите!
Все участники скандала оглянулись на вход. Садящееся солнце осветило хрупкую фигурку в чёрном купальнике и белой мужской рубашке. Свет красиво рассекаемый соломенной шляпой, рисовали на полу затейливый узор.
- Прекратите, идиоты!! – Особь почти плакала, сжимая кулаки и дрожа всем телом. – Что вы творите!? Зачем отравлять существование друг другу? Наше призвание в том, чтобы помогать людям расслабляться, смеяться, решать проблемы… Все вместе! Хотя… Господи, как я вас ненавижу!
Развернувшись, Особь громко хлопнула дверью и побежала в сторону пляжа.
Первым отмер, как ни странно, Дмитрий.
- Особь! Погоди!
Растолкав собравшихся, Командор выскочил из отеля.

- И, всё-таки, я не понимаю, - Артём допил вино, осторожно отставил бутылку, закурил, - почему всё-таки люди становятся теми, кем они становятся. Почему, вот ты – гот? Почему я нет? Почему мы оба с тобой оба играем в КВН?...
- Объясняю по пунктам, - Князь растрепал свои волосы, выудил из пакета пирожок с вишней. В магазин ходили уже третий раз, чувствовал он себя пьяным, но при этом прекрасно соображал. – Во-первых, большинство склонностей в человеке предопределено. То есть, ещё в детстве можно сказать, кем человек будет в будущем. Я гот потому, что эта мрачная субкультура течёт в моей крови. Я потомственный поклонник многих старых готических и хард-рок групп. Мне нравится мрачная эстетика и тема смерти…
- Но мне тоже всё это нравится! – Артём перебрал пирожки в поисках мясного, но, не найдя, взял капустный.
- Но, - возразил Князь, - нужно ещё и хотеть выглядеть соответственно, соответственно себя вести… Вот ты выглядишь как хиппи.
- Мне нравится так выглядеть!
- Ты не дослушал! – Князь собрал волосы на одну сторону, потёр с закрытыми глазами вспотевшую шею. – Внутри меня в детского сада всегда жило такое острое осознание того, что у меня должны быть длинные волосы, чёрная одежда, что я должен носить тьму металла на себе… А ты, наверняка родился в этих джинсах и…
Неожиданно Князь ощутил лёгкое прикосновение горячего дыхания на шее. Распахнув глаза, он увидел прямо перед собой кажущиеся фиолетовыми кудряшки и огромные карие глаза. И почувствовал сухие тонкие губы на своих губах.

Главный смысл семейных отелей в том, что жильцы сами готовили для себя на небольшой кухоньке на первом этаже. Здесь стоял большой холодильник, плита, несколько электрических чайников.
Не включая свет, Особь наполнила один из них, открыла холодильник, выставила на стол большой торт, полезла на полку за вилкой.
- Готический чёрный торт для гота?
Особь оглянулась, чуть не обрушив на себя всё содержимое сушки. В дверях стол Дмитрий. В той же чёрной рубашке с коротким рукавом и бриджах, в которых был в момент скандала у кулера несколько часов тому назад.
- На самом деле, он бананово-ванильный с миндалём, - Особь достала вторую вилку. – Держите… Мне передали, что Вы побежали за мной… Зачем?
- Хотел извиниться, - Командор взял вилку, отковырнул кусок чёрной глазури. Внутри торт действительно оказался почти белым. – Ты права, мы забыли, что мы все делаем одно дело, хоть и разными путями…
- Дело не только в этом, - Особь прикусила губу, налила чай в две общественные чашки. – Но это не моя тайна. Кстати, почему Вы не рассказали никому о котятах?
- Давай на «ты», а? Почему-почему? Я же сам их подкармливаю.
Особь подняла глаза и уставилась на сурового взрослого мужчину, сидевшего напротив и с унылым выражением лица планомерно сковыривавшего глазурь с её торта. Гораздо больше он ассоциировался, пожалуй, со злобным запиранием нечастной девушки в сарайчике один на один с котятами, пауками, змеями и ещё чёрт знает, чем. От него можно было ждать каменнолицых пошлостей, оскорблений, принуждений… Но никак не ласки и заботы.
- Надо им дом найти, - рассеянно проговорил Дима, обнимая ладонями чашку.
- Надо… - Особь воткнула вилку в торт. – У меня День рождения, между прочем, сегодня был… И ни о дна сволочь не поздравила!
- Но готы же не отмечают День рождения…
- Ага, я пять лет играю в КВН на разных уровнях и пять лет об этом слышу! Знаешь, как надоело!? Я, чтобы отметить День рождения, я в школе красила волосы в русый цвет, одевалась как цивил и ездила к бабушке на выходные. Потом снова красилась белым, красным, чёрным… И возвращалась в Ригу. А ведь я не рвалась в готы. Я хотела играть в КВН. Я хотела петь на сцене… Просто так вышло, понимаешь?
Дмитрий молча поднял голову, внимательно посмотрел на девушку. Ещё вчера готы казались ему самым глупым и несерьёзным экспериментом в истории КВНа. Тот факт, что сам он являлся идеологом и лидером того, что выходило на сцену по Имперский марш и изображало время от времени танец какого-то инопланетного краба, на тот момент его не интересовало. Сейчас же, сидя в темноте на маленькой кухне маленького отельчика на берегу огромного моря, он внезапно ощутил уважение и признательность к команде. И к этой маленькой, нежной девушке в тонком белом платье – в особенности.
- Подожди, - еле слышно выдохнул он, быстрым шагом вышел в коридор и через несколько минут вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами. – Вот, с Днём рождения! Берёг для примирения с одним засранцем… Но он, судя по всему, трахает сейчас вашего лидера, так что, примирение отменяется.
- Сливовое? – Особь достала штопор. – Как ты угадал?
Командор пожал плечами, открыл бутылку, разлил вино по бокалам.
- Предлагаю выпить за дружбу между командами и честность.
- Женя, - Особь качнула бокал в руках. – Меня зовут Женя. Честность лучше начинать с настоящих имён.
- А меня зовут Дима.

Когда утром Коля спустился вниз, его ждала самая сюрреальная картина, которую он когда-либо видел. Первым делом его вниманию предстала Особь в длинном белом с голубыми цветами платье, аккуратно подкрашенная, сжимающая в руках белые кружевные перчатки. Девушка сидела в большом кресле и держала на коленях двух крошечных чёрных котят.
На соседнем кресле полелужал капитан «Вытки», по белой гавайке которого ползали ещё три – два белых (у одного из них был рыжий хвост) и трёхцветный.
В третьем кресле, загороженном от остальных раскидистой монстерой, сидели вдвоём лидер готов и один из участников сборной Кировской области. Парни ни на кого не обращали внимания, усиленно мурлыкали, перекрывая мурлыкание котят, обсуждали что-то шепотом, периодически смеясь друг другу в шеи.
Четвёртый шок Коля испытал, бросив взгляд на приснопамятный кулер. Там Демис мирно беседовал с Александром, потягивая растворимый кофе.
- Что здесь происходит? - нахмурился Николай. В любом факте дружбы между командами он видел исключительно злой умысел и угрозу для своей жизни.
- О, доброе утро! – Особь радостно улыбнулась, помахала рукой. – Теперь, кажется, все в сборе, кроме этих помирившихся трусов, ну и чёрт с ними, можно начинать! Итак, господа, - девушка встала, - у нас есть пять котят. Мы с Димой считаем, что мы должны разобрать их. У нас есть две трёхцветные девочки, одна чёрная, белый и чёрный мальчики. Прошу!
Николай, не сводя глаз со странно выглядящей девушки, по широкой дуге обойдя сюсюкающегося с котёнком Командора, подошёл к Демису, осторожно опустил руку ему на плечо.
- Что здесь происходит? – тихо повторил он свой вопрос.
- Утром Особь, то есть, Женя, пришла ко мне и попросила попросить прощения у готов и Саши из Вятки. В то же время Дмитрий пошёл извиняться перед Артёмом и Князем… В общем, я не знаю, как но им удалось нас всех помирить. Кстати, Женя! – Демис мягко вывернулся из-под руки друга. – Я возьму чёрного мальчика. У бабушки кот умер весной, подарю.
- Ок! – Женя вручила греку маленький чёрный комочек с коротким острым хвостиком и белым пятнышком на подбородке. – Тогда девочку заберу я. Дим, вернись в наш мир, а? Тебе его ещё завоёвывать!
Командор оторвался от начёсывания лба белого котёнка, посмотрел на девушку.
- Я говорил, не могу, у мамы аллергия, а собственным жильём я пока не располагаю. Так что, господа, нас тут, - Дима осмотрелся, - ещё три с половиной, а котят трое, так что, всем хватит.
- Не знаю, кого ты назвал половиной, - донесся из-за монстеры голос Князя, но того, который трёхцветный я найду, кому подарить.
- А белого Саша обещал взять, - присоединился к нему Артём. – В крайнем случае, Андрею всучим, его Муське в компанию.
- Ок, - Командор нехотя поднялся с кресла, отцепил от рубашки упомянутых малышей, выдал их Генералу Алкоголю и рижскому готу, подивившись попутно, как они умудрились заплестись в такую позу и как будут потом расплетаться. – Дальше как договаривались? Тогда… Фас!
В ту же секунду руки Николая оказались прочно зафиксированы ладонями вверх. В принципе, он мог предполагать что-то подобное в компании готов и Тёмной армии… Но от Демиса, больно впившегося в запястье одной рукой и удерживающий на плече котёнка другой, такого предательства он никак не ожидал.
С двух сторон к нему приблизились Дмитрий и Евгения.
- Коль, прости, - Особь поправила лямку платья, - но я случайно подслушала ваш разговор о причинах твоего пребывания здесь. Я никому не говорила, правда! Просто мне кажется, что ты очень злой и напряжённый из-за всей этой ситуации. Кошки снимают нервное напряжение.
Кивнув на последней фразе, Дмитрий усадил в ладони капитана БАКа котёнка. От соприкосновения тонкой белой шёрстки с сухими широкими ладонями котёнок вздрогнул и открыл огромные голубые глаза и уставился на Николая.
Коля замер, поднял котёнка поближе к лицу. Котёнок аккуратно помещался на одной его ладони, если не считать свисающего рыжего с короткими чёрными полосками хвостика.
Мир вокруг замер. Демис и Саша отступили в стороны, Дима засунул руки в карманы, осмотрелся в поисках более интересного объекта для наблюдения. Женя прикусила губу, усиленно рассматривая трещинку на дужке своих тёмных очков.
Котёнок тем временем освоился на ладони, сел и начал осматриваться. Коля поднёс к котёнку палец, тот вытянул лапку и всадил в палец четыре острых когтя.
- Его будут звать Командор Евгеньевич Карибов… - Коля косо фыркнул и первый раз с момента приезда весело улыбнулся.

@темы: РПС

---

Черновик

Черновик как он есть, прямо из аськи...

[email protected] (02:40:20 16/04/2012)
Я словно и не жил тогда. Словно деревянная кукла я шёл, механически сгибая ноги, через самый гуслой лес, что я помню. Вокруг меня вились птицы размелов с жуков, что мы ловили во Франции, сбивая их биретами. Я видел змей толщиною не меньше руки и головой с мою ладонь. Я видел в зарослях огромных, хищно дышащих зверей с пятнистой шкурой. Но чувствовал страха, смерти, боли. Моя любовь умирала во мне. И сердце умирало тоже. Я не видел ничего перед собой...
Но, проснувшись однажды на прогалине леса, я увидел низко над землёю неяркое созвездие в форме кресла. И свет его небесный озарил меня. И я почувствовал каждой частичкой своей души всю красоту мира. Я увидел бархатную глубину неба, яркость звёзд. Я почувствовал нежный шёлк травы и упругую мягкость листьев. И испытал восторг и желание поскорее увидель моих маленьких спутников. И страх от осознания неменуемости смерти в лапах ягуара. Я ждал утра, думая лишь о том, как я хочу дойти до того края, где мой небесный крест сияет в зените над землёй.
И с первыми лучами солнца в тот день я сделал первый шаг в новую жизнь...

Just S. (02:44:23 16/04/2012)
*заслушался... после немного помолчал, обдумывая* Захватывающе... и чем на сама деле это являлось?..

[email protected] (02:46:07 16/04/2012)
Созвездие Южный Крест. Это название ему дали русские учёные, путешествуя вокруг Антарктиды, хотя пираты задолго до них назвали его Небесным крестом или Созвездием Распятия...

Just S. (02:46:52 16/04/2012)
Я.. никогда не видел звезд...
Как они выглядят?..

[email protected] (02:48:25 16/04/2012)
Как пылающие сердца отважных путешественников, не вернувшихся домой... Как огонь любви, ждавших их дома возлюбленных... Как искры в глазах влюблённого... Как жемчужины слёз умирающего...

@темы: Южный крест

---

Черновик.

Я разучился писать квинтэссенции боли... После одного фанфика разучился... того самого, самого первого по СП.
Так что, жанр, наверное, всё-таки версия. Как-то так...

Извечная весня

Автор: Аямэ Эрли Джей
Фэндом: РПС: Агата Кристи
Жанр: Версия
Рейтинг: R
Саммери: После интервью для документального фильма о подростковых самоубийствах у Глеба начинается приступ депрессии...

Длинный чёрно-белый фильм на повторе.
Одуряюще громкая музыка. Кажется, Нау…
В комнате накурено, хоть вешай топор.
Единственное движение – прикурить сигарету от окурка предыдущей. Бутылка из тонкого стекла с серебристой этикеткой опустела уже давно…
Нет. Мелькание картинки, удушающий дым и сорокоградустное лекарство не в силах остановить тот огонь, что горит в душе. Ни слова, ни музыка, ни смысл не способны остановить боль, распространяющуюся по телу.
Кажется, ты не снимал шляпу со съёмок. Не ел, не пил, не менял позы.
Руки дрожат до сих пор. Да что там руки, трясёт всё тело. Крупной нервной дрожью. Всё тело будто огромная гематома. Её так хочется вскрыть. Так хочется пустить на волю кровь. Боль. Все чувства, что скопились глубоко внутри. Ярость. Творческую нереализованность. Страх. Бесконечный страх перед общественным мнением, перед осуждением свыше. Страх перед самим собой.
Ведь это ты виноват. Пусть ты не стоял рядом. Пусть не толкал. Но пел. О смерти. О своих отношениях с миром. С Богом.
Ты, конечно, веришь в Бога. Но Бог покинул тебя. Конечно, ты веришь в Ангела. Но Ангел не приходил так давно…
Так хочется, чтобы кто-нибудь вошёл. Открыл окно, отругал. Обидно и очень больно, как брат. Почти невинно, но очень ёмко, как Саша. Истерично и смешно, как Костя…
Да. Так хочется сейчас смеяться, играть… Смеяться, как это было когда-то. Когда снимали первые клипы. Особенно, когда смотрели. Когда давали автографы. И слушали комплементы…
Почему в тот момент ты не услышал мольбу о помощи? Почему не заметил, не ответил, не сказал «Живи»…
А ведь думал, что после Саши стал равнодушным и бессердечным человеком. Что после него вся жизнь окончена. Лежал вот так же на диване, глядя в потолок. Пил, что дадут, мешая водку и наркотики, пиво и обезболивающее. Ничего не чувствуя, не думая ни о чём.
И, казалось, ты должен быть благодарен тому, кто запер тогда в четырёх стенах. Тому, кто приносил сигареты и менял диски в магнитоле. Тому, кто насильно заставлял есть. Тому, кто, однажды сдёрнув с единственного зеркала чёрную простыню, показал вдруг странную картину. Нынешнего тебя…
И всё было бы хорошо. И снимали клип. И писали песни. Не смеясь, как раньше. Глядя сквозь людей. Не обращая внимание. Всё совершая на автомате.
Забывая о статусе. И долге.
И, будто прожита уже жизнь, не говорили, а всё больше и чаще, не смолкая орали друг на друга, на Костю, на окружающий стаф…
И этот концерт. Невозможно улыбнуться. Много синего цвета. И тупая, ноющая боль, волнами распространяющаяся вокруг тебя.
И новый удар…
А, когда, почувствовав, что онемело тело, понимаешь, что докурил последнюю пачку, написана новая песня. И принято решение.
Восемь. Код подмосковного города. Номер телефона. Гудок. Голос, отличающийся от твоего лишь отсутствием интонаций и лёгкой хрипотцой.
- Глеб?
- А что, уже миг ушёл?
Что, уже жизнь позади?
Никто не вспомнит потом,
Что мы с тобой короли.
А король - король до конца,
А конец - всего лишь слово.
Гильотина - начало сна
Другого, и снова, и снова… Ты знаешь, нам лучше прекратить… Пока не умер кто-то ещё …

@темы: Черновик

---

Тоже творчество...

Придумал названия и посвящения для детективов...
1. Рыжие дети.
Саше Шершню и Илье Буяновскому -
моей единственной семье.

2. Белый Феникс.
Тине, Саше, Ноэ, Наилин,
Хидэ, Йошики, Рину , Ире, Юле, Тоши,
Гале, Ане, Анюте, Шидо, Вассе, Хизаки, Нине,
Антону, папе, Кандре, Абелю,
Стену Ли и Стивену Кингу
с любовью, верой, памятью и надеждой.
Да прибудет с вами Свет.

3. Чёрный колокол.
Памяти Курганова "Домового" Александра
С каждым случится то, во что он верит. А, значит, мы ещё встретимся однажды…

А ещё, продумал сценарий последней части...
Очень хочется, чтобы всё получилось...

@темы: Детективное агентство "Архангел"

---

Черновик

Вегетерианец.

Автор: Аямэ Эрли Джей
Фэндом: Детективное агентство "Архангел"
Жанр: Зарисовка
Пэринг: женькин мозг/Женька
Рейтинг: R
Саммери:Женька страдает. Он любит страдать, хоть и не Рак...

С самого глубокого детства моим единственным другом было пианино. Я приходил из школы, садился за инструмент. Старый мамин светлый инструмент, привезённый из России. Я не всегда играл. Часто сначала я гладил клавиши, говорил с инструментом, рассказывал ему, как лучшему другу всё, что со мной произошло за день...
Я всегда ненавидел людей. Не тех, кто таскал меня за волосы, обзывал рыжим, мучил и издевался. Нет... Они очень быстро перестали для меня существовать. Я ненавидел всех вокруг. Я учился читать по Чёрной Книге... в трёх томах. Я прочитал по слогам статью о маленькой квангге. И, если тот, кто знает значение этого слова, не ненавидит всех представителей вида "человек разумный", он не имеет права жить.
Я играл на пианино и учился читать. Дронт и ламантин, квангга и тарпан стали моими единственной компанией. А музыка - единственным другом и наставником... Я стал верить в мировую душу музыки. Музыка, есть голос Бога. И я хотел научиться его понимать...
Но...
Я был один. Я всегда был один. Я писал песни и складывал стихи и ноты в стол. Я играл и пел только для себя. Обкладывался книгами и читал. И пел только для себя...
Я не чувсвтвовал гнетущего одиночества. Не замечал его, погружённый в учёбу и себя. Свою маленькую войну со всем миром...
Но...
Однажды, среди классики и танцевальной музыки, которой у меня за время обучения вокалу накопилось немало, обнаружил не свою кассету. Я поставил её, надел наушники...
Моё сердце внезапно наполнилось страшной болью. Но не той, что я испытывал раньше, читая о злодействах людей. То была боль, которую может испытать только пятнадцатилетний мальчик. Обычный, глобально одинокий ребёнок. Впервые влюбившийся всем сердцем...
И весь мир перевернулся. Я не выключал эту кассету ни на секунду. Я бросил петь, играть, читать. Я слушал плеер, задёрнув шторы, отказываясь от еды. Я не мог плакать так, как плакал о последнем тарпане... Но я плакал, как плачет человек с разбитым сердцем. Я ненавидел свою принадлежность к человеческому виду, но не за смерть мамонтов и тасманских тигров, а за слабость и привязанность к неведомому мне человеку...
И в миг, когда боль достигла своего предела, я сел за инструмент. Мне казалось, что я умираю, когда рождалась эта песня. Я написал её, не думая. Не думая подписал первым словом на финском языке, которое пришло мне в голову. Не думая, запихнул в конверт, написал на нём только "Россия" и имя моего неведомого друга...
Боль отступила. Пришла аппатия...
Я почти умер, когда пришёл ответ... Он просил разрешения исполнить мою песню.
Я снова был жив. Я был человеком. Впервые за почти шестнадцать лет - счастливым и живым.

@темы: Детективное агентство "Архангел"

---

Черновик

Люблю я на самого себя фанфики писать...

Близнец.

Автор: Аямэ Эрли Джей
Фэндом: Детективное агентство "Архангел"
Жанр: Зарисовка
Пэринг: Яков/Януш
Рейтинг: R
Саммери: Яков безумно любит своего брата-близнеца Януша и ненавидит всех, кто причиняет ему боль. Януш любит Эдгара. Любит до ненависти, зубного скрежета, мордобоя... Однажды они ссорятся.
Мысли Якова.

Утра перестали быть добрыми год назад. Когда выловил из ванной этого кретина Эдгара. "Я вскрыл вены по всем правилам, а ты меня всё равно спас"... Тьфу! Как же хочется вернуться во времени и передумать заглядывать к братику. А лучше - заглягнуть на 4 минуты позже, чтобы, посидев немного на бортике ванной, констатировать его смерть. Да, это было бы жестоко! Но, купировав эту проблему, я мог бы спасти Януша!
Мой брат... мой дорогой любимый брат. Как две капли воды похожий со мной. Почему в тот день, когда этот человечишка, недостойный и твоего волоса, навсегда - не без моей помощи - покинул наш дом, ты не обрадовался столь долгожданной свободе? Почему ты плакал, перебирая своею артистической рукой по крышке его ноутбука? Я запретил ему забирать что бы то ни было из твоего дома! Я запретил ему приближавться к тебе!
А ты выпил столько таблеток, что, если бы я пришёл на минуту позже, тебя было бы уже не спасти...
Какие же вы оба идиоты! Как можно хотеть расстаться с жизнью? С жизнью, где есть столько других людей кроме тебя!
С жизнью, где есть я!

@темы: Детективное агентство "Архангел"

---

Южный крест

Каждый раз, засыпая в машине, я вскакиваю от одного и того же кошмара-воспоминания. Мне снится, как по дороге из аэропорта, на мокрой ночной дороге Эдмунд, сдавшись сидящему сзади своему лучшему другу, просит меня сесть за руль. На самом деле, я умею водить машину. Просто не вижу в практике никакого смысла. Машины загрязняют окружающую среду, хоть и помогают исследователям её защищать. К нашему "Хаммеру" я отношусь нейтрально. Он большой и тяжёлый. Красивый в своей мокро-асфальтовой окраске, тонированных стёклах, хромированных колпаках. Я знаю эту машину как свои пять пальцев, не смотря на то, что ни разу даже близко не подходил к механику, ухажевшему за ней.
Сев за руль, я наблюдаю некоторое время, как Вадим наливает в пластиковый стаканчик в руках Эдмунда коньяк, как чёкаетися с ним бутылкой. Собравшись с мыслями, мягко и медленно выжимаю сцепеление, включаю передачу, нажимаю на газ. Машина гигантской бронированной улиткой трогается с места. Медленно набирая скорость, ощущаю прилив уверенности в себе. Огромный джип мягко повиновинуется каждому моему движению. Несильные руки плавно касаются обитого чёрной кожей неведомого - слава Богу - мне животного руля, и Хаммер подчиняется, послушно лавируя между сонными легковушками.
Идёт лёгкий весенний дождик, похожий больше на туман, висящий над улицами-ладонями российской столицы. Мои спутники, негромко переговариваясь, пьют коньяк. Эдмунд смотрит на дорогу, поварачиваясь к развалившемуся на заднем сидении Вадиму лишь за добавкой. Я не замечаю, как начинаю прислушиваться к их разговору, ни сло не понимая на иврите. Он звучит как музыка. Как колыбельная. И, кажется, засыпая, гладя на скользкую мокро-асфальтовую дорогу, освещённую мутными бликами фар.
- Джо, а не хорчешь собаку завести?
Голос Вадима звучит неожиданно громко. Я вздрогнул, будто от удара.
Моя уверенность рассыпалась, как прах, как обгоревшая лоза. Мне резко становится страшно. За моих полупьяных спутников. За себя. За машину. За весь мир.
Перед глазами проносятся азоновые дыры и нефтяные пятна. Гибнущие в облаках дыма птицы. Мне отказывает зрение. Сердце колотится в горле. Хочется вцепиться в волосы, сжаться в комок. Я отпускаю руль.
На мокрой дороге машина только и ждёт, чтобы неуклюжий водитель выпустил узду. Он, словно живой организм, мечтающий вырваться. Поступить по-своему. И мой испуг и неожиданное оцепенение идёт на руку нашей машине. Наш Хаммер разворачивает на асфальте. Я чувствую, как машина дёргается впрёд и в бок. Как ударяется об переднее сиденье, проливая коньяк на обивку, Вадим. Как врезается локтем в дверь Эдмунд. Меня трясёт.
Эдмунд едва успевает схватить руль и нажать, наступив на мою ногу, на тормоз.
Мы стоим посередине Минского шоссе. На заднем сидение тихо, не поймёшь, истерично или по-доброму, смеётся Вадим. Эдмунд, отпустив руль, распутав ремень безопасность, сидит, высунувшись в открытое настежь окно. Меня трясёт и тошнит от страха. Неизбежное свершилось. Я не сяду больше за руль. Никогда.

Машина тормозит. Испуганно распахнув глаза, обнаруживаю за окном ночь. Прохладную прибалтийскую ночь, пахнущую нещё не остывшим морем. Моя собака кремко спит у меня на колених. У кромки воды я вижу Эдмунда, сидящего на большом камне. Открыв окно, наблюдаю за ним. Он не двигается. Я не шевелюсь.
Мы ждём солнца...

@темы: Южный крест

---

Запись №1

Сегодня хочу написать две записи. Про "Архангел" и кусочек ещё "Южного креста" написать.
Итак, запись №1, про попсу биллетристику.
Вчера что-то огрело по голове, и я решил всё-таки дописать, дать отлежаться, вычитать, попросить кого-нибудь нарисовать иллюстрции (в очередь, господа, в очередь XD) и только потом публиковать... И, главное, написать посвящения. Собственно, оно мне в голову и ударило. Захотелось, чтобы третья книга начиналась с белого листа и маленькой надписью внизу:

"Посвящается памяти Александра "Домового" Курганова.
С каждым случится то, во что он верит.
А, значит, мы ещё встретимся однажды…"

Изначально посвящение должно было быть только в первой книге... Но потом понял, что для всех надо...

@темы: Детективное агентство "Архангел"

---

Йо-хо-хо

Я тут, с персонажами "Детективного агентства "Архангел" разбираюсь... Анкетки хочу написать) Пока только на список сил хватит, но потом обязательно напишу)))

Эдгар Ирвингович Эринберг (25 лет, юрист, глава агентства)
Дата рождения: 2 февраля (Водолей)
Рост: 170см
Телосложение: Худощавое
Волосы: Рыжие ("ирландского" оттенка), причёска постоянно меняется благодаря соседке стилистке Юле
Глаза: Голубые
Стиль: Утончённый. Всегда, какая бы не была жара, носит рубашки с длинным рукавом, в бассейн надевает широкие браслеты из гидроткани: прячет шрамы на венах. Так же, никогда не ходит босяком.
Отношения: Болезненно привязан к своему бывшему благодеятелю, рок-певцу Янушу. Нежно и сильно любит Михаила. Привязан к своей семье, больше всех любит младшую сестрёнку Алису. В детстве был особо близок с Полиной.
Людей вокруг недолюбливает, но не ненавидит.
Образование: Высшее юридическое (МФЮА)
Краткая история: Родился в Латвии, учился в престижной школе. В 15 лет попал с Евгением в переделку, в результате которой получил воспаление лёгких с осложнением в виде гидроцифалии со скачками внутричерепного давления и потерял память. Отец принял решение перевести детей в Москву. В новой школе в первое же лето, выиграв поездку в Нидерланды, попал в очередную переделку, после которой полтора года пребывал в депрессии.
Поступил в МФЮА на юридический. Учился на одни четвёрки, особо не напрягаясь. На втором курсе в результате очередного несчастного случая (проиграл себя в карты) попал в дом Януша. Отношения у них были очень нервными и болезненными. В результате, после предотвращённой братом-близнецом Януша попытки самоубийства, сбежал, жил у брата, дома. Через некоторое время стал встречаться с куратором группы Русланом.
Любимый фильм: "Брюс всемогущий"
Любимая группа: "Агата Кристи", Блэк саббот; "Иштар", "Энергия"(группа Януша и Якова)
Слабость: Зелёный цвет
Фобия: Пауки

Михаил Вячеславович Бойцов (18 лет, курсант академии МВД, его заместитель)
Дата рождения: 4 октября (Весы)
Рост: 165 см
Телосложение: Изначально - полное, после - атлетическое.
Волосы: Рыжие ("шотландского" оттенка), очень длинные и густые, прямые, без чёлки.
Глаза: Карие с зелёными прожилками, меняют цвет в зависимости от настроения.
Стиль: Эпатажный. Любит красивые и яркие вещи, косплейные костюмы. Под форму надевает кислотно-салатовую блузку, чем бесит учителей.
Отношения: С отцом отношения довольно напряжённые. Мать любит, но, скорее, как сестру или даже женщину, чем как родного человека. Сильно и нежно любит Эдгара. К его родственникам относится как к своим.
Образование: Закончил школу, с отличием сдал ЕГЭ по 5ти предметам (история, литература, обществознание, биология, английский), но поступать не собирался, но после первого дела агентства решил стать следователем. Учится в академии МВД. У учителей на хорошем счету, но постоянно цапается с деканом, который не выносит его вызывающей внешности.
Краткая история: Коренной москвич, родился в странной семье милиционера и художницы. В 6 лет попал в пионерский лагерь, где посмотрел "Золотой глаз" с Шоном Коннари, влюбился в шпионскую деятельность. К 13ти годам выучил наизусть все фильмы про Джеймса Бонда, несколько раз смотрел "Щит и меч", "17 мгновений весны" и др. На премьере "Кванта милосердия" познакомился с Алексом и Щуром, начал курить и выпивать.
По дороге на ЕГЭ случайно увидел Эдгара и решил во что бы то ни стало добиться его.
Любимый фильм: "Квант милосердия", "Золотой глаз", "Козино "Рояль"
Любимая группа: Rasmus, HIM, "Король и Шут"
Слабость: Алкоголь, особенно шампанское; коллекционирует фигурки и игрушки в виде кенгуру
Фобия: Замкнутое пространство

Алиса Игвинговна Бурцева (Эринберг), 18 лет, студентка МГУ, аналитик)
Дата рождения: 11 июля (Рак)
Рост: 168см
Телосложение: Худощавое
Волосы: Апельсиновые, длинные, густая длинная чёлка.
Глаза: Кобольтовые
Стиль: Спортивный. Носит вещи, которые можно легко снять одной рукой.
Отношения: Сильно привязана с Полине и Евгению, которые ростили её как родители, пока отец пребывал в состоянии депрессии после гибели жены. Очень любит Эдгара и Михаила, хотя, с последним нередко ссорится.
Образование: Окончила школу с золотой медалью, поступила в МГУ, на факультет психологии, скрыв возможность льготного поступления.
Краткая история: Родилась в Латвии. Самый младший ребёнок в семье. В результате врачебной ошибки мать её погибла сразу после родов, сама девочка получила ДЦП. После переезда в Москву несколько раз лежала в больницах, что не мешало ей учиться на отлично.
Любимый фильм: "Весна"
Любимая группа: "Итшар", Modrn talking; очень любит мюзиклы и оперу.
Слабость: "Фантом в опере", "V is for Vendetta", котята, молоко.
Фобия: упасть с лестницы.

Андрей Юрьевич Бурцев (20 лет, рост 180см, студент МГУ, боевик)
Рост: 180см
Телосложение: Спортивное
Волосы: Светлые, короткие, кудрявые
Глаза: Серые
Стиль: Джинсовый.
Отношения: Влюблён в Алису. К Эдгару и Михаилу относится с уважением и снисхождением одновременно. Очень боится отца Алисы и Евгения.
Образование: Студент юридического факультета МГУ
Краткая история: Родился в Туле, в 17 лет сам приехал в Москву и поступил в МГУ. Очень долго добивался внимания Алисы и места в агнетстве и, проявив героизм, получил и то и другое.
Любимый фильм: "Форсаж"
Любимая группа: Deep Purple
Слабость: Джинсы
Фобия: Змеи

Глафира Аркадиевна Николюк (20 лет, боевик)
Дата рождения: 8 ноября (Скорпион)
Рост: 160см
Телосложение: Анаресичное
Волосы: Чёрные, очень длинные, волнистые, небольшая отросшая чёлка
Глаза: Чёрные
Стиль: Изначально - деловой, после - цыганский. Очень гордится своим происхождением, носит длинныен юбки, яркие мужские рубашки, вязаные своими руками вещи и сумки.
Отношения: Очень боится своё начальство. Тайно влюблена в Алису, но не проявляет чувств.
Образование: Закончила школу, поступила в ТХК на факультет дизайна костюмов, но не закончила.
Краткая история: Происходит из семьи осевших в Москве цыган. Учась на первом курсе колледжа, потеряла родителей и, не получив поддержки табора, попала в секту.
Любимый фильм: "Табор уходит в небо", "Кабельщик", "Приведение"
Любимая группа: Jipsy kings
Слабость: Цыганские юбки
Фобия: Снова попасть в секту

Вячеслав Афанасьевич Бойцов (отец Михаила)
Дата рождения: 20 сентября (Дева)
Рост: 168см
Телосложение: Атлетическое
Волосы: Тёмно-рыжие, короткие, с залысинами.
Глаза: Зелёные
Стиль: Деловой
Отношения: Любит сына и боится за него, на жену не обращает внимания. К семье Эдгара относится равнодушно, но в глубине души очень благодарен им.
Образование: Академия МВД, следственный факультет
Краткая история: Коренной мосвич. В 30 лет взял в жёны 17тилетнюю забеременевшую от него студентку художественного колледжа Ингу. После рождения сына вернулся на работу.
Любимый фильм: "Офицеры"
Любимая группа: Deep Purple, Beatles
Слабость: Сын
Фобия: Не умеет плавать

Инга Бойцова (его мать)
Дата рождения: 1 января (Козерог)
Рост: 180см, но кажется ниже, поскольку сутулится
Телосложение: Худощавое
Волосы: Чёрные, каре, чёлки нет
Глаза: Карие
Стиль: Эпотажный, но дома ходит в ночной рубашке
Отношения: Любит сына, к остальным людям на самом деле равнодушна, хоть и проявляет дружелюбие.
Образование: Художественный кооледж, преподаватель рисования.
Краткая история: Коренная москвичка, сирота. В 17 лет родила от знакомого милиционера ребёнка. Работала в школе учителем рисования, но затем выиграла несколько конкурсов рисунка и стала модным художником.
Любимый фильм: "Игла"
Любимая группа: "Кино"
Слабость: Черешня
Фобия: Проиграть

Афанасий Никитич Бойцов (дед)
Дата рождения: 26 апреля (Телец)
Рост: 170см
Телосложение: Атлетическое
Волосы: Тёмно-рыжие, длинные, густые, но с залысинами.
Глаза: Карие с зелёными прожилками
Стиль: Байкер
Отношения: Безумно любит внука, к его друзьям, отцу и матерни относится с пренебрежением.
Образование: Школа милиции, академия МВД.
Краткая история: Коренной москвич, после войны остался сиротой, учился в детдоме, всю жизнь был хулиганом, с 12ти лет курил и пил, воровал. Однажды попал в неприятную историю, после которой решил стать милиционером. Не смотря на отличную учёбу и службу продолжал быть хулиганом. Уже после рождения внука стал байкером, после чего получил должность зама прокурора города.
Любимый фильм: "Игла", "Асса"
Любимая группа: "КиШ", "Пурген", "Крематорий"
Слабость: Внук, алкоголь, особенно водка.
Фобия: Нет

Ирвинг Эринберг (отец Эдгара, Алисы, Евгения и Полины)
Дата рождения: 11 августа (Лев)
Рост: 196см
Телосложение: Спортивное
Волосы: Ярко-рыжие, короткие
Глаза: Серо-голубые
Стиль: Спортивный
Отношения: Любит младших детей - Эдгара и Алису и недолюбвивает старших - Евгения и Полину. К Михаилу относится с уважением и любовью.
Образование: Спортивная школа по конькобежному спорту.
Краткая история: Родился в Латвии. Всю жизнь занимался конькобежным спортом и историей Эрика Рыжего. В 20 лет женился на русской девушщке Софии. Вместе они организовали сеть кафе. После её гибели впал в депрессию и окончательно бросил спорт. Только несчастный случай, произошедший с его сыновьями, смог вернуть его на землю и переехать в Россию.
Любимый фильм: "Москва слезам не верит"
Любимая группа: "Аквариум"
Слабость: Нет
Фобия: Нет

София Эринберг (Логинова), мать, погибла)
Дата рождения: 1 сентября (Дева)
Рост: 158см
Телосложение: Полное
Волосы: Светло-рыжие
Глаза: Голубые
Стиль: Официальный
Отношения: Очень любила детей и мужа. К Эдмунду относилась как к близкому другу семьи.
Образование: Высшее экономическое.
Краткая история: В Латвию приехала по распределению, там познакомилась с Ирвингом Эринбергом и вскоре вышла за него замуж. Организовала сеть кафе национальной русской кухни. Погибла в результате врачебной ошибки, рожая младшую дочь Алису.
Любимый фильм: "Золушка"
Любимая группа: "Аквариум"
Слабость: Дети
Фобия: Разориться

Полина Игоревна Николаева (Эринберг) 28 лет, сестра)
Дата рождения: 20 августа (Лев)
Рост: 160см
Телосложение: Полное
Волосы: Рыжие, коротким ёжиком
Глаза: Голубые
Стиль: Исторический. Сама шьёт одежду в стиле разнообразных исторических эпох.
Отношения: Поскольку живёт в другом городе, не может активно участвовать в жизни семьи и очень переживает из-за этого. Михаила обожает как родного брата, всячески пытается привлечь его к игровой и рекнструкторской деятельности.
Образование: Высшее лингвистическое (финский)
Краткая история: Родилась и выросла в Латвии. В Москве получала документы последней, и секретарь ошиблась, записывая её отчество. Учитывая напряжённые отношения с отцом, не стала просить исправить. Быстро вышла замуж, уехала в Брянск, развелась, организовала свой реконструкторский клуб.
Любимый фильм: "Стряпуха", "Маска", "Брюс всемогущий"
Любимая группа: "Кино"
Слабость: Пирожки
Фобия: Собаки

Евгений (Эннари) Ирвингович Эринберг (33 года, брат)
Дата рождения: 2 мая (Телец)
Рост: 198см
Телосложение: Худощавое
Волосы: Тёмно-рыжие, подкрашены красным тоником. Носит длинную густую чёлку, переходящую в длинные пейсы и длинную толстую косу.
Глаза: Серо-голубые, "лунного" оттенка.
Стиль: Исторический, готический.
Отношения: Нежно и трепетно любит свою семью. Отношения с Эдмундом со стороны похожи на отношения сиамских близнецов. В отсутствии продюссера чувствует себя растеряно. Безумно любит свою собаку - йоркширского терьера Луну и всех животных. Людей не выносит.
Образование: Высшее экологическое. Получал высшее лингвистическое образование (норвежский), но после переезда получил свободу от мнения отца и перевёлся в РГСУ на факультет экологического надзора. Всю жизнь занимается музыкой, прекрасно поёт и играет на рояле.
Краткая история: С детства занимался музыкой, пел, учился играть на рояле. В 16 лет написал песню и отправил её своему любимому исполнителю Эдмунду. Тому песня понравилась, завязалась переписка. Когда Евгению исполнилось 18, они впервые встретились, а, когда семья переехала в Москву, стали жить вместе.
На пожаре потерял 70% зрения.
Любимый фильм: Не смотрит художественные фильмы.
Любимая группа: "Иштар"
Слабость: Природа
Фобия: Скорпионы, сцена.

Эдмунд Изяславович Шац (45 лет)
Дата рождения: 15 апреля (Овен)
Рост: 175см
Телосложение: Худощавое
Волосы: Светлые, с проседью, короткие, небольшие залысины.
Глаза: Серые
Стиль: Джинсовый, готический
Отношения: Трепетно, почти по-детски влюблён в Евгения. К Эдгару относится покровительственно, к Михаилу - снисходительно. Очень любит животных, людей игнорирует. Не невоспитан, просто не считает должным здороваться.
Образование: Высшее энергетическое. По специальности не работал ни дня. Певец, директор продюссерского центра и теарта этнического мюзикла "Иштар"
Краткая история: Был женат, но после письма Жени бросил семью, долго переживал, но постепенно успокоился.
Любимый фильм: "Война и мир"
Любимая группа: "Агата Кристи"
Слабость: Евгений, орехи
Фобия: Упасть со сцены. Боится и ненавидит пьяных

Януш и Яков
Дата рождения: 18 марта (Рыбы)
Рост: 176см
Телосложение: Плотное
Волосы: Чёрные, волнистые. У Януша длинные, у Якова - короткие с длинной тонкой косичкой на затылке.
Глаза: Карие
Стиль: Горический. Януш всегда одет в чёрное, Яков чаще одет в синее, золотое, белое.
Отношения: Януш очень любит Эдгара, но объективно понимает, что они не могут быть вместе. Пытался покончить с собой, когда узнал, что Яков выгнал Эдгара.
Яков очень сильно любит своего брата-близнеца и готов защищать его от всего мира. Эдгара ненавидит.
Образование: У обоих высшее музыкальное. У Януша - вокал + скрипка, у Якова - аккордион. Играют на бас-гитаре и гитаре соответственно.
Краткая история: Приехали в Москву 12 лет назад, создали группу. После попытки суицида Януша группа распалась. Януш живёт в огромном доме в Новопеределкино в компании двух доберманов-пинчеров, иногда принимает участие в постановках "Иштар".
Любимый фильм: "Лолита" (цветная)
Любимая группа: "Аквариум"; "Иштар"
Слабость: Януш - яблоки, Яков - клубника
Фобия: Януш - высота, Яков - женщины

Корнелия
Дата рождения: 1 июня (Близнец)
Рост: 160см
Телосложение: Полное
Волосы: Тёмно-коричневые, сильно вьющиеся, короткие
Глаза: Карие
Стиль: Этнический
Отношения: Ужасно боится Эдгара и Михаила.
Образование: Среднее музыкальное
Краткая история: Эдмунд привёз её из Крыма после одного фестеваля, снял для неё квартиру. Больше мешает окружающим, чем помогает, но очень переживает из-за этого.
Любимый фильм: "Иван Васильевич меняет профессию"
Любимая группа: "Пикник"
Слабость: Длинные платья
Фобия: Потерять красоту.

запись создана: 28.02.2012 в 04:06

@темы: Детективное агентство "Архангел"