Ты нам очень нравишься, маленькая розовая птичка!(с)Akira
Качели
Жанр: не определён.
Посвящение: Тому, кого мы все любим.
Качели висят очень высоко…
- Ну куда ты намылился, Хидэто…
Бабушка подаёт тебе тёплые вещи, а ты носишься по квартире, собирая всё необходимое. Брат, недоуменно хлопая ресницами, наблюдает за тобой из-за книжки.
- На гастроли, бабушка! - твои глаза светятся счастьем. – На наши первые гастроли!
На них можно забраться, только приставив к дереву длиннющую лестницу…
- Ну и тигры у тебя в группе!
Ты смеёшься, согнувшись пополам от смеха. Давешние драчуны подхватывают твой смех. Он смотрит, не понимая в чём дело.
- Конечно, тигры! – выдавливаешь ты. – Мы же Saber tiger!
- О… Рад знакомству, - улыбается он. – Мы – X!
Но, даже забравшись, не просто дотянуться до них…
Провал. Пустота. Ты сидишь с пустыми глазами на полу в холле, вытянув ноги. Куришь.
Он спотыкается о твои ноги, смотрит. Хватает за руку.
- Пойдём. Наш гитарист разбился, а нам нужен гениальный гитарист. Такой как ты.
И нельзя оттолкнуться ни от чего… тяжело раскачаться…
- Нас снова только трое!
Он бесится, бегая по комнате. У вокалиста уже кружится голова, поэтому он больше не следит за ним, а сидит, запрокинув голову, и обесцвеченные волосы тяжёлым каскадом падают на спину.
- Не трое, а четверо, - подаёт голос с пола басист, и ты киваешь в такт его словам.
Но он-то прав, их действительно трое, а ты всё равно держишься особняком… От всех.
Но порыв ветра толкает в спину, и качели начинают качаться…
Да! Америка стоит на ушах! Они и думать забыли, что в мире есть что-то кроме них! А вот вам, накуся-выкуси! Японцы непобедимы!
Ты идёшь спиной вперёд и горящими от счастья глазами смотришь на них. Ошалевший от счастья вокалист, не верящий своим глазам лидер, сияющий басист… Даже глаза вечно грустного второго гитариста, начинают блестеть радостью.
Голубое, совершенно чужое небо, правостороннее движение, надписи на английском языке… И музыка, будоражившая кровь ещё в детстве. Сегодня ты идёшь на концерт кумиров… А завтра кумиром станешь ты!
Качели раскачиваются всё сильнее и сильнее, ветер обнимает тело, руки сжимают крепкие канаты…
- Мы – X!!! – вопит в микрофон вокалист… и вдруг, сорвавшись, начинает смеяться от счастья… и все вокруг подхватывают его счастливый смех. Подпрыгнув, он бежит по подиуму, навстречу толпе. И ты понимаешь, что в этот момент вы – единое целое. Вы все, Вы – X!
Но в какой-то момент равновесие потеряно, и качели перевернулись…
Ты сидишь, сжавшись, прижимая к себе как никогда грустного второго гитариста. Он дрожит, стиснув зубы. Температура ростёт по секундам. Дышать становится всё больнее.
За стеной утихают последние волны скандала. Он больше не с вами. У вас больше нет басиста.
- X превращается в Y… - невесело шепчешь ты на ухо гитариста.
На утро вы оба сваливаетесь с гриппом.
Но хватает сил подтянуться… и даже снова начать раскачиваться… всё сильнее и сильнее…
Новый мальчик невинно и чуть затравленно смотрит из-за длинной чёлки. Все смеются над ним. Ведь это так просто – обижать младшего. И ты бросаешься защищать его. И долго вытираешь его слёзы, уговаривая не обращать внимание…
Но на следующий же концерт он тем же магическим образом становится частью великой силы, великой семьи. По имени X!
Ветка скрипит, качели раскачиваются так сильно, что приходится всё крепче впиваться пальцами в верёвки…
- Позвольте представить вам, мой сольный проект! hide&Spread Beaver!
Ты счастлив. Все эти люди – твои настоящие, проверенные временем друзья. Кто-то не дал оступиться в самом начале пути. Кто-то появился только что, но прочно завоевал место в душе. Ты знаешь, никто из них никогда не подведёт. К любому здесь ты можешь повернуться спиной, не ожидая удара. Да, они – твоя команда, а скоро станут семьёй. Тем, что не могли дать тебе те…
Вдруг ладонь прорезает боль. Лопнувшая мозоль, по пальцам стекает кровь…
- Меня пригласили играть в театре.
Вокалист как-то нехорошо, непривычно светится счастьем. Лидер щурит левый глаз и спрашивает что-то о роли, постановке, жанре… Ты и без того знаешь, какой жанр удаётся ему лучше всего – трагедии Шекспира…
Саднящая боль постепенно проходит, но вдруг…
- Эй! Тебе не кажется, что ты стал толстым?
- Ты слишком много общаешься с Хисом. Я в норме.
Ты провожаешь взглядом довольного жизнью вокалиста, сжимаешь виски пальцами. Он потолстел и подстригся. Перестал смеяться на сцене. Его словно кто-то выключил внутри. Словно он перестал быть частью X.
…верёвка, казавшаяся такой надёжной, начинает недобро скрипеть, и по ниточке постепенно, медленно-медленно расползаться прямо под раненой рукой…
- Я ухожу из группы.
Словно ножом по сердцу. В горле застревает вопрос «Почему?». Ответ на него очевиден. Любовь. Религия. Театр. Ты начинаешь ненавидеть театр. Ведь до зенита славы осталось совсем… Совсем-совсем чуть-чуть… Ещё один сингл, и Америка падёт к их ногам. Ещё один концерт, и они станут богаче императора. Ещё один раз вместе…
Страх затапливает душу. Невозможно остановиться. И верёвка расползается всё быстрее и быстрее…
- Не плачь, Хис, ты ещё найдёшь своё место в жизни! Держись, Пата, мы же вместе непобедимы, правда?
Ты повторяешь эти слова как мантру, хотя те, к кому они обращены, не слышат тебя. Один стоит на полусогнутых ногах чуть позади тебя, дышит так громко, что слышно в микрофон, стараясь не разреветься и не убежать. Второй сидит на ступеньках рядом с вокалистом, и только длинные волосы скрывают его слёзы… и только дрожащие пальцы, нервная как никогда игра выдаёт его…
Ты пытаешься успокоить их, не замечая, как у самого по щекам стикают слёзы. Ты терпишь самую страшную операцию в жизни – удаление сердца без наркоза. Ты так хотел бы умереть прямо здесь на сцене… Но знаешь, ты должен жить ради своих фанатов. И своих друзей.
Обрыв. Руки сжимают верёвки, тело сжимает страх… Вновь начинает саднить порезанная рука…
- Бросим всё, уедим в Америку?
Как заевшая пластинка… Ты знаешь, у него в тумбочке лежат билеты до Мехико и официальное приглашение от музыкантов Led Zeppelin. Его мечта может осуществиться. Если ты не будешь ему мешать.
- Я не могу бросить моих фанатов. Как тебе этот цвет?
И даже, кажется на мгновение, что можно подтянуться на здоровой руке, достать до лестницы…
- С Днём Детей, Хидэ-сан!
- Спасибо, Каору. Но у нас он ещё не наступил.
- Фу, отсталая страна! Когда вернётесь? Я очень хочу, чтобы Вы были на нашем первом концерте!
- Я прилетаю завтра. Мы играем у вас на разогреве, так что, постарайтесь не подвести!
Смех. Искренний из Токио… Картонный из ЛА.
…но всё напрасно… Рука быстро слабеет…
- «В студии не должно даже пахнуть алкоголем», чьи слова? - щурит глаза этот, рыжий…
Приподнимаешь тяжело ресницы, демонстративно допиваешь остатки, отставляешь бутылку, сжимаешься на полу в комок.
- Оставь меня… Пожалуйста, закрой дверь с той стороны…
…миг похожий на полёт…
- Свобода навсегда!
Ты хочешь рассмеяться, застынув на краю подиума, но вдруг понимаешь, что сердце сжимает отнюдь не счастье. И не смех, а слёзы стоят у горла… и между тобой и ими, теми, кто стал твоей семьёй, медленно опускается непреодолимая стена.
…успеть почувствовать страшную боль…
- Сегодня – самое недоброе утро со времён бомбордировки Хиросима и Нагасаки.
У диктора дрожит голос. Дрожат руки и губы. Она едва сдерживает себя.
- Сегодня… в 8 часов утра… не стало самого известного и самого любимого нашего музыканта.
Вокалист поднимает голову, оторвавшись от губ жены.
Вскакивает от пьяного полузабытья второй гитарист.
Замирает, вцепившись длинными пальцами в стакан сока басист.
Дрожа, увеличивает громкость лидер.
- Погиб Мацумото Хидэто… По неизвестным пока причинам он повесился в своей квартире сегодня на рассвете.
Осыпаются на пол осколки расколовшегося стакана, капает вперемешку сок и кровь. Кто-то срывается на крик. Кто-то не верит своим ушам…
Диктор увольняется в тот же день…
… и воспарить выше солнца… Стать свободным навсегда.
- С Днём Рождения Хидэ нас!
- Да. С национальным японским праздником нас!
И 10 ребят в далёкой России сдвигают бокалы. И каждый помнит о тебе. И каждый любит тебя. И каждый верит, однажды кто-то починит качели, и ты вернёшься, чтобы продолжить прерванный полёт.
Качели
.Жанр: не определён.
Посвящение: Тому, кого мы все любим.
Качели висят очень высоко…
- Ну куда ты намылился, Хидэто…
Бабушка подаёт тебе тёплые вещи, а ты носишься по квартире, собирая всё необходимое. Брат, недоуменно хлопая ресницами, наблюдает за тобой из-за книжки.
- На гастроли, бабушка! - твои глаза светятся счастьем. – На наши первые гастроли!
На них можно забраться, только приставив к дереву длиннющую лестницу…
- Ну и тигры у тебя в группе!
Ты смеёшься, согнувшись пополам от смеха. Давешние драчуны подхватывают твой смех. Он смотрит, не понимая в чём дело.
- Конечно, тигры! – выдавливаешь ты. – Мы же Saber tiger!
- О… Рад знакомству, - улыбается он. – Мы – X!
Но, даже забравшись, не просто дотянуться до них…
Провал. Пустота. Ты сидишь с пустыми глазами на полу в холле, вытянув ноги. Куришь.
Он спотыкается о твои ноги, смотрит. Хватает за руку.
- Пойдём. Наш гитарист разбился, а нам нужен гениальный гитарист. Такой как ты.
И нельзя оттолкнуться ни от чего… тяжело раскачаться…
- Нас снова только трое!
Он бесится, бегая по комнате. У вокалиста уже кружится голова, поэтому он больше не следит за ним, а сидит, запрокинув голову, и обесцвеченные волосы тяжёлым каскадом падают на спину.
- Не трое, а четверо, - подаёт голос с пола басист, и ты киваешь в такт его словам.
Но он-то прав, их действительно трое, а ты всё равно держишься особняком… От всех.
Но порыв ветра толкает в спину, и качели начинают качаться…
Да! Америка стоит на ушах! Они и думать забыли, что в мире есть что-то кроме них! А вот вам, накуся-выкуси! Японцы непобедимы!
Ты идёшь спиной вперёд и горящими от счастья глазами смотришь на них. Ошалевший от счастья вокалист, не верящий своим глазам лидер, сияющий басист… Даже глаза вечно грустного второго гитариста, начинают блестеть радостью.
Голубое, совершенно чужое небо, правостороннее движение, надписи на английском языке… И музыка, будоражившая кровь ещё в детстве. Сегодня ты идёшь на концерт кумиров… А завтра кумиром станешь ты!
Качели раскачиваются всё сильнее и сильнее, ветер обнимает тело, руки сжимают крепкие канаты…
- Мы – X!!! – вопит в микрофон вокалист… и вдруг, сорвавшись, начинает смеяться от счастья… и все вокруг подхватывают его счастливый смех. Подпрыгнув, он бежит по подиуму, навстречу толпе. И ты понимаешь, что в этот момент вы – единое целое. Вы все, Вы – X!
Но в какой-то момент равновесие потеряно, и качели перевернулись…
Ты сидишь, сжавшись, прижимая к себе как никогда грустного второго гитариста. Он дрожит, стиснув зубы. Температура ростёт по секундам. Дышать становится всё больнее.
За стеной утихают последние волны скандала. Он больше не с вами. У вас больше нет басиста.
- X превращается в Y… - невесело шепчешь ты на ухо гитариста.
На утро вы оба сваливаетесь с гриппом.
Но хватает сил подтянуться… и даже снова начать раскачиваться… всё сильнее и сильнее…
Новый мальчик невинно и чуть затравленно смотрит из-за длинной чёлки. Все смеются над ним. Ведь это так просто – обижать младшего. И ты бросаешься защищать его. И долго вытираешь его слёзы, уговаривая не обращать внимание…
Но на следующий же концерт он тем же магическим образом становится частью великой силы, великой семьи. По имени X!
Ветка скрипит, качели раскачиваются так сильно, что приходится всё крепче впиваться пальцами в верёвки…
- Позвольте представить вам, мой сольный проект! hide&Spread Beaver!
Ты счастлив. Все эти люди – твои настоящие, проверенные временем друзья. Кто-то не дал оступиться в самом начале пути. Кто-то появился только что, но прочно завоевал место в душе. Ты знаешь, никто из них никогда не подведёт. К любому здесь ты можешь повернуться спиной, не ожидая удара. Да, они – твоя команда, а скоро станут семьёй. Тем, что не могли дать тебе те…
Вдруг ладонь прорезает боль. Лопнувшая мозоль, по пальцам стекает кровь…
- Меня пригласили играть в театре.
Вокалист как-то нехорошо, непривычно светится счастьем. Лидер щурит левый глаз и спрашивает что-то о роли, постановке, жанре… Ты и без того знаешь, какой жанр удаётся ему лучше всего – трагедии Шекспира…
Саднящая боль постепенно проходит, но вдруг…
- Эй! Тебе не кажется, что ты стал толстым?
- Ты слишком много общаешься с Хисом. Я в норме.
Ты провожаешь взглядом довольного жизнью вокалиста, сжимаешь виски пальцами. Он потолстел и подстригся. Перестал смеяться на сцене. Его словно кто-то выключил внутри. Словно он перестал быть частью X.
…верёвка, казавшаяся такой надёжной, начинает недобро скрипеть, и по ниточке постепенно, медленно-медленно расползаться прямо под раненой рукой…
- Я ухожу из группы.
Словно ножом по сердцу. В горле застревает вопрос «Почему?». Ответ на него очевиден. Любовь. Религия. Театр. Ты начинаешь ненавидеть театр. Ведь до зенита славы осталось совсем… Совсем-совсем чуть-чуть… Ещё один сингл, и Америка падёт к их ногам. Ещё один концерт, и они станут богаче императора. Ещё один раз вместе…
Страх затапливает душу. Невозможно остановиться. И верёвка расползается всё быстрее и быстрее…
- Не плачь, Хис, ты ещё найдёшь своё место в жизни! Держись, Пата, мы же вместе непобедимы, правда?
Ты повторяешь эти слова как мантру, хотя те, к кому они обращены, не слышат тебя. Один стоит на полусогнутых ногах чуть позади тебя, дышит так громко, что слышно в микрофон, стараясь не разреветься и не убежать. Второй сидит на ступеньках рядом с вокалистом, и только длинные волосы скрывают его слёзы… и только дрожащие пальцы, нервная как никогда игра выдаёт его…
Ты пытаешься успокоить их, не замечая, как у самого по щекам стикают слёзы. Ты терпишь самую страшную операцию в жизни – удаление сердца без наркоза. Ты так хотел бы умереть прямо здесь на сцене… Но знаешь, ты должен жить ради своих фанатов. И своих друзей.
Обрыв. Руки сжимают верёвки, тело сжимает страх… Вновь начинает саднить порезанная рука…
- Бросим всё, уедим в Америку?
Как заевшая пластинка… Ты знаешь, у него в тумбочке лежат билеты до Мехико и официальное приглашение от музыкантов Led Zeppelin. Его мечта может осуществиться. Если ты не будешь ему мешать.
- Я не могу бросить моих фанатов. Как тебе этот цвет?
И даже, кажется на мгновение, что можно подтянуться на здоровой руке, достать до лестницы…
- С Днём Детей, Хидэ-сан!
- Спасибо, Каору. Но у нас он ещё не наступил.
- Фу, отсталая страна! Когда вернётесь? Я очень хочу, чтобы Вы были на нашем первом концерте!
- Я прилетаю завтра. Мы играем у вас на разогреве, так что, постарайтесь не подвести!
Смех. Искренний из Токио… Картонный из ЛА.
…но всё напрасно… Рука быстро слабеет…
- «В студии не должно даже пахнуть алкоголем», чьи слова? - щурит глаза этот, рыжий…
Приподнимаешь тяжело ресницы, демонстративно допиваешь остатки, отставляешь бутылку, сжимаешься на полу в комок.
- Оставь меня… Пожалуйста, закрой дверь с той стороны…
…миг похожий на полёт…
- Свобода навсегда!
Ты хочешь рассмеяться, застынув на краю подиума, но вдруг понимаешь, что сердце сжимает отнюдь не счастье. И не смех, а слёзы стоят у горла… и между тобой и ими, теми, кто стал твоей семьёй, медленно опускается непреодолимая стена.
…успеть почувствовать страшную боль…
- Сегодня – самое недоброе утро со времён бомбордировки Хиросима и Нагасаки.
У диктора дрожит голос. Дрожат руки и губы. Она едва сдерживает себя.
- Сегодня… в 8 часов утра… не стало самого известного и самого любимого нашего музыканта.
Вокалист поднимает голову, оторвавшись от губ жены.
Вскакивает от пьяного полузабытья второй гитарист.
Замирает, вцепившись длинными пальцами в стакан сока басист.
Дрожа, увеличивает громкость лидер.
- Погиб Мацумото Хидэто… По неизвестным пока причинам он повесился в своей квартире сегодня на рассвете.
Осыпаются на пол осколки расколовшегося стакана, капает вперемешку сок и кровь. Кто-то срывается на крик. Кто-то не верит своим ушам…
Диктор увольняется в тот же день…
… и воспарить выше солнца… Стать свободным навсегда.
- С Днём Рождения Хидэ нас!
- Да. С национальным японским праздником нас!
И 10 ребят в далёкой России сдвигают бокалы. И каждый помнит о тебе. И каждый любит тебя. И каждый верит, однажды кто-то починит качели, и ты вернёшься, чтобы продолжить прерванный полёт.
@музыка: Hide&Spread Beaver, Frozen bug
@настроение: ...
Вот так вот он и жил, не касаясь земли... все ходили по земле, а он раскачивался на качелях...(с)